— Ты сам знаешь, что мне на самом деле требуется, — улыбнулся я. — Вообще-то я жадный парень, но не настолько, чтобы забыть, что я нахожусь в совершенно чужом Мире, и вцепиться в глотку человеку, который готов помочь мне найти дорогу домой… Так что забирай все, дружище!

— Нельзя, — упрямо сказал Хэхэльф. — Нужна тебе твоя доля или нет, а мое дело — честно разделить добычу. В противном случае украденное не пойдет мне впрок, удача от меня отвернется… Можно сразу пойти и повеситься, поскольку впереди не светит ничего хорошего!

— Не преувеличиваешь? — недоверчиво спросил я.

— Не преувеличиваю. В общем, ты как хочешь, Ронхул, а треть кумафэги — твоя. Сорок мешочков. Могу дать хороший совет: парочку я бы на твоем месте оставил на подарки хойским бунаба. Не то чтобы они привыкли получать такие дары, но иногда лучше переборщить с любезностями… Еще на десяток я нашел покупателя: мой друг купец как раз отправляется в Землю Нао, и такой товар ему позарез нужен. Он бы все забрал, да монет не хватает. И еще десяток можно обменять на дом. Дешево, конечно, зато быстро, именно то, что нам требуется. Я вот и хотел узнать: ты согласен? Домик что надо, немного побольше моего и тоже бунабская постройка. А лучше, чем они, у нас никто не умеет устроиться! И расположен в тихом местечке: на окраине Сбо, на самом берегу. Пошли, посмотришь.

— Чего там смотреть?.. Ну сам подумай: какая мне разница, как выглядит дом, в котором я не собираюсь жить? Если ты говоришь, что должен отдать мне мою долю, поступай как знаешь. Нужно менять кумафэгу на дом — меняй на здоровье. Пусть будет дом.

— И тебе даже не любопытно взглянуть? — удивился Хэхэльф.

— Нет, — честно ответил я. — Но если надо, я готов. Прогулка мне не помешает, это уж точно!

— Пошли, — решительно сказал Хэхэльф. — Готов биться об заклад: когда ты увидишь этот дом, ты плюнешь на свою непонятную родину и поселишься в Сбо. Даже к Варабайбе ехать не придется: решишь, что от такого добра не бегают.

— В таком случае, я буду наслаждаться своей новой квартирой только до конца года, — невесело усмехнулся я. — Вурундшундба напугали меня до полусмерти этими своими Гнездами Химер…

— Ох, Ронхул, не верится мне что-то! — Хэхэльф задумчиво покачал головой. — С тех пор как ты рассказал мне свою историю, я все думал про эти паршивые «гнезда». И никак не могу поверить, что они действительно существуют! Темница для демонов, которые попали в чужой Мир не по собственной воле, — зачем она нужна? Кому мешают демоны? Особенно если они вроде тебя… Похоже на глупую страшную сказку, вроде тех, что няньки рассказывают детям, чтобы их не понесло на улицу после заката…

— Может быть, и похоже, — вздохнул я. — Но мне что-то пока не хочется проверять это на практике… Ладно, пошли посмотрим на этот твой дом!

— На твой дом, — мягко поправил меня Хэхэльф.

— На мой так на мой, — покорно согласился я.

Сбо оказался милым местечком. Не город, не деревня — какой-то совершенно иной тип человеческого поселения. Невысокие каменные дома в окружении аккуратных садов, трактиры с распахнутыми настежь дверями и выставленными на улицу жаровнями, бесчисленные лотки торговцев съестным и всяческим полезным экзотическим хламом, которые не столько продавали товар, сколько общались с потенциальными покупателями, наперебой рассказывая им сногсшибательные истории про дальние странствия.

Среди жителей Сбо я сразу приметил угрюмых людей в умопомрачительных головных уборах, напоминающих матерчатый сапог, по запарке надетый на голову. Оказалось, что это и есть люди бунаба, которые составляют чуть ли не половину населения Сбо.

— Это не «сапог», а агибуба, — почти сердито сказал Хэхэльф, выслушав мои комментарии. — Традиционный головной убор бунаба… И пожалуйста, привыкай смотреть на них без улыбки, если хочешь установить с ними добрые отношения.

— Они такие обидчивые?

— Бунаба не такие уж обидчивые. Просто они сами весьма неулыбчивы от природы, — объяснил Хэхэльф. — У них уголки губ растут вниз.

— У тебя тоже, — заметил я.

— У меня это — следствие привычки, а у них — от природы. Вернее, от Варабайбы: такими уж он их сотворил… Да, это все я говорю к тому, чтобы ты уяснил: когда бунаба видят, что человек улыбается, они считают его дураком. И переубедить их потом бывает очень трудно: тут уже ни мудрые речи, ни даже разумные поступки не помогут.

— Ужас! — искренне сказал я. — Они меня гнилой умалой закидают: я же все время улыбаюсь!

— Вот и отвыкай помаленьку, пока мы на Халндойне, — посоветовал Хэхэльф. — Пригодится. Те бунаба, которые живут в Сбо, гораздо терпимее к нашим причудам, чем их родичи с Хоя: эти-то к нам поневоле привыкли, а для тех почти любой чужак — горькая пилюля.

— Но ты-то с ними подружился…

— Ну да. Я же попал к ним еще мальчишкой. А дети быстро всему учатся. Так что улыбаться я перестал уже на второй день своей новой жизни. Потом, когда я вернулся на Халндойн, пришлось учиться заново, и не могу сказать, что эта наука далась мне легко!