— Совершенно врно, я совсмъ было забылъ объ этомъ. А когда они будутъ казнены?

— Въ теченіе двадцати четырехъ часовъ; другіе же говорятъ, что еще подождутъ нсколько дней, пока не найдутъ этимъ временемъ пропавшаго…

— Пропавшаго! — Я почувствовалъ себя какъ-то неловко.

— Неужели они найдутъ его? Съ самаго разсвта приняты вс мры. Поставленъ караулъ у городскихъ воротъ съ однимъ изъ рабовъ, который хорошо его знаетъ и никто не можетъ пройти безъ того, чтобы его не осмотрли.

— Можно видть мсто, гд заключены остальные рабы?

— Снаружи, конечно… Но внутри, впрочемъ, теб этого и не нужно.

Я спросилъ адресъ тюрьмы для будущихъ справокъ и поскоре скрылся. Я повернулъ въ другую улицу и вошелъ въ первую попавшуюся лавку готоваго платья. Я спросилъ себ грубую одежду, подходящую для простого моряка, который собирается въ дальнее плаваніе, затмъ подвязалъ щеку блою повязкою, сказавъ, что у меня болятъ зубы. Это нсколько скрывало мои синяки и придало мн другой вншній видъ. Я теперь мало походилъ на самого себя. Затмъ я нашелъ телеграфную проволоку и шелъ по ея направленію до ея станціи. Это была небольшая комната надъ мясною лавкою, что доказывало, что дла по телеграфной линіи не были особенно бойки. Молодой служащій дремалъ за своимъ столомъ. Я вошелъ, заперъ за собою дверь на ключъ, который спряталъ себ за пазуху. Это испугало молодого человка и онъ хотлъ было закричать.

— Молчите, — сказалъ я ему; — если вы произнесете хотя одинъ звукъ, то умрете. Идите къ вашему аппарату! Живе! Позовите Камелотъ.

— Это меня крайне удивляетъ! Какимъ образомъ такой человкъ, какъ вы, можетъ знать обо всхъ этихъ длахъ…

— Позовите Камелотъ. Я — человкъ, исполненный отчаянія. Позовите Камелотъ, или уходите отъ аппарата, я позову самъ.

— Какъ, вы?

— Конечно! Теперь прекратите вашу болтовню. Позовите дворецъ.

Онъ позвалъ.

— Теперь вызовите Кларенса.

— Какого Кларенса?

— Кто бы это ни былъ. Скажите, что вамъ нужно Кларенса и вы получите отвтъ.

Онъ исполнилъ мое приказаніе. Мы прождали пять, десять минутъ. О, какъ мн это показалось долго! — затмъ послышалась трескотня, которая была такъ же мн знакома, какъ человческій голосъ: вдь Кларенсъ былъ мой ученикъ.

— Типерь, мой милый, — сказалъ я служащему, — пустите меня! Тамъ, быть можетъ, не знали моего способа ударенія и вашъ вызовъ былъ необходимъ; но теперь я справлюсь самъ.

Онъ уступилъ мн свое мсто и сталъ было подслушивать, но я употреблялъ шифръ. Я не терялъ времени въ привтствіяхъ съ Кларенсомъ, а прямо приступилъ къ длу:

— Король здсь и въ большой опасности. Насъ полонили и привели сюда, какъ рабовъ. Мы никакъ ни можемъ доказать нашихъ дйствительныхъ личностей — а я теперь и нахожусь даже въ такомъ положеніи, что не могу сдлать никакой попытки… Пошлите телеграмму въ здшній дворецъ, которому тогда будетъ извстно положеніе короля. Скоро получился отвтъ:

— Тамъ ничего не знаютъ о существованіи телеграфа; эта линія недавно проведена. Лучше и не предпринимать этого; васъ, пожалуй, успютъ повсить. Придумайте что-нибудь другое.

Могутъ насъ повсить! Я ршительно терялъ голову. Но вдругъ у меня блеснула мысль и я тотчасъ телеграфировалъ:

— Пошлите пятьсотъ вооруженныхъ рыцарей съ Лаунсело во глав; пусть они дутъ, какъ можно скоре. Затмъ имъ слдуетъ въхать въ городъ черезъ юго-западныя ворота и поискать тамъ человка съ блою повязкою на правой рук.

Я быстро получилъ отвтъ:

— Они отправляются черезъ полчаса.

— Прекрасно, Клареисъ, теперь объявите здшнему служащему, что я одинъ изъ вашихъ пріятелей и настоящій головорзъ; онъ долженъ быть скроменъ и ничего не говорить о моемъ посщеніи.

Аппаратъ опять затрещалъ, и я поспшилъ уйти. Я сталъ разсчитывать. Черезъ полчаса будетъ девять часовъ. Рыцари въ полномъ вооруженіи не могутъ хать слишкомъ скоро. Конечно, если теперь дороги хороши и не будетъ ни снга, ни грязи, то ихъ путешествіе нсколько ускорится; имъ придется много разъ мнять лошадей; такимъ образомъ, они будутъ тутъ въ шесть или нсколько поздне; еще будетъ довольно свтло; они хорошо разглядятъ блую повязку на моей рук и я приму надъ ними начальство. Мы окружимъ тюрьму и освободимъ короля. Все пойдетъ отлично, хотя я предпочиталъ бы, чтобы это было въ полдень, тогда все это приняло бы боле театральный видъ.

Теперь я подумалъ, что мн слдовало бы сойтись съ тми и заставить ихъ узнать меня; это, пожалуй, помогло бы мн совершить освобожденіе короля и безъ помощи рыцарей. Но для этого мн слдовало надть подходящій костюмъ и дйствовать какъ можно осторожне. Мн необходимо было явиться къ этимъ людямъ въ самомъ роскошномъ наряд. Но не могъ же я прямо перескочить изъ холщеваго платья въ бархатное. Мн пришлось бы сдлать это постепенно, переходя отъ грубаго платья къ лучшему, затмъ еще къ лучшему и такъ дале, пока, наконецъ, ни дойду до шелка и бархата. Такимъ образомъ я и ршился сдлать.