— А ёнъ ко мн приходитъ... — опуская глаза, унылымъ тономъ отвтила Катерина, но тотчасъ же, подъ вліяніемъ пріятныхъ воспоминаній, весело доба-вила: — ёнъ обо мн зоблется*), Ванюшка-то, не забы-ваетъ... пряниковъ приносилъ...

— Ишь, пряниковъ захотла. Губа недуррра... Ты чеге? чего лзешь? — послышался съ заднихъ ска-мей прежній, только боле громкій мужицкій голосъ, потомъ ожесточенный шопотъ, видимо женскій, угова-ривавшій мужика. Сидвшіе на заднихъ скамьяхъ сто-ронники убійцъ захихикали.

Приставъ въ два прыжка былъ уже на мст без-порядка.

— Вонъ отсюда! — шиплъ онъ на Пармена.

— Да мы што... мы промежъ себя, а мы ничего...

— Вонъ, въ кабакъ забрался, неучъ?!

— За што же насъ...

Приставъ далъ знакъ стоявшему у дверей горо-довому. Тотъ подбжалъ и крпко схватилъ не же-лавшаго встать Пармена за плечо. Мужикъ понялъ, что съ нимъ не рутятъ, и шагнулъ къ дверямъ, что-то ворча, подталкиваемый сзади городовымъ.

*) Заботится.

— Не разговаривать! Въ арестный домъ запрячу, каналью... — шиплъ шдшій сзади приставъ. — Вы-швырни его вонъ, мерзавца!

' Дюжій городовой открылъ половинку дври и такъ ткнулъ Пармена въ шею, что тотъ сразу потерялся въ тсной кучк столпившихся мужиковъ и бабъ.

— Выгоню всхъ вонъ, если ещ кто посметъ пик-нуть! Нучи! — энргично шиплъ приставъ, съ сжатыми кулаками и грозящими глазами, бокомъ про-ходя у заднихъ скамй.

Въ зал опять воцарилась тишина. Для судей уже стало ясно, что Катерина ненормальна. Секунду спустя прпставъ усаживалъ ее на свидтельскую скамью.

Товарищъ прокурора, въ виду того, что свидтель-ница, по его словамъ, забыла объ обстоятельствахъ преступленія, просилъ огласить ея показанія, данныя на предварительномъ слдствіи. Защитникъ запроте-стовалъ. Однако судъ постановилъ уважить ходатай-ство обвинителя. Показанія были прочтены. Въ нихъ Катерина, между прочимъ, заявила, что отецъ подсу-димаго Стеранова восемь лтъ подъ-рядъ держалъ въ арецд змлю я мужа, но въ начал прошлаго года землю эту покойный Иванъ передалъ другому арен-датору. Вся семья Степановыхъ открыто бранила за это Ивана, а Сашка грозился отомстить. .

III.

Вторымъ свидтлмъ прдъ судейскимъ столомъ предсталъ Леонтій.

Еще задолго до суда онъ говорилъ своимъ знако-мымъ: «Вотъ выведу имъ на судъ сшаллую сестрицу, да суну ей по робенку на кажную руку, да и скажу: «Вотъ, господа судьи, што хотите, то съ ими, сиро-тами, и длайте, а мн кормить-поить, одвать-обу-вать ихъ не на што, капиталу такого не имемъ, никто такогс капнталу памъ не предоставивши». Што, не скажу, думаете? Побоюсь? Кого мн бояться? За мной никакихъ худыхъ дловъ нту-ти. Скажу: кор-мильца-поильца убили, а мн всхъ на руки и прики-нули. «Пой, молъ, корми, Левонъ Петровъ». Рази это порядокъ?»

Но случилось совсмъ пе такъ, какъ рисовалъ себ Леонтій. Одна изъ двойняшекъ, именно племянница, всю СБОю короткую жизт прокричала отъ болей въ животик, причиненныхъ жовками и прокислыми со-сками, которыми ее постоянно пичкали. Леонтій, безъ памяти полюбившій хилаго ребенка, по цлымъ но-чамъ бился съ нимъ, не спуская его съ рукъ. Д-вочка покрылась струпьями и на четвертомъ мсяц умерла на рукахъ дяди. Мужикъ горько ее оплакалъ, безъ душевной боли до сего времени не могь вспоми-нать о ней и все твердилъ, что выведетъ передъ су-домъ сумасшедшую сестру и съ однимъ ребенкомъ.

Но сегодня утромъ, собираясь въ городъ, онъ разду-малъ брать съ собою малютку-племянника изъ боязни простудить его или измаять голодомъ и оставилъ дома на попеченіи сестры Елены.

На господъ же вообще и на судъ въ частности Леонтій не переставалъ сердиться.

Судъ начался не сразу. Кром того, Леонтію разъ-яснили, что ему не позволятъ вывести сестру передъ судьями, и хотя онъ среди дня подбодрялъ себя вы-пивкой, однако обличительно-боевое настроеніе его не-измнно падало и къ вечеру, когда хмль испарился, стало совсмъ вялымъ, сонливымъ. Подъ конецъ онъ только и думалъ: «Хошь бы поскоре... «отзвонилъ, да и съ колокольни долой». Правды все равно нигд не сыщешь»

На вопросъ предсдательствующаго, онъ сперва съ запинками, потомъ, быстро овладвъ своимъ волнені-

емъ, очень складно и толково разсказалъ о встрч съ Деминымъ наканун дня Рождества Богородицы и все, что отъ этой встрчи произошло.

Предсдательствующій, выслушавъ показанія Ле-онтія, обратился къ товарищу прокурора съ вопросомъ: не иметъ ли онъ что спросить свидтеля?

— Не знаете ли, свидтель, не было ли какихъ-нибудь споровъ изъ-за земли между покойнымъ Ки-рильевымъ и семьей подсудимаго Степанова? — спро-силъ обвинитель.

Леонтій разсказалъ исто]Зію объ отобранной земл и подтвердилъ, что Кирильевъ былъ убитъ изъ мести за эту землю. 1 • -

— Не имете ли вы что? — обратился предсда-тельствующій къ адвокату. *'

— Имю, — отвтилъ тотъ.

— Скажите, свидтель Галкинъ, вы сами лично слышали, какъ подсудимый Александръ Степановъ гро-зюгь Кирильеву?

— Я самъ не слыхалъ, потому никакихъ дловъ съ имъ не имю, а такъ въ народ говорятъ...

— Такъ въ народ говорятъ, — многозначительно протянулъ адвокатъ. — Гм... а скажите, свидтель, вы хорошо знаете Ивана Демияа?