Но это не подйствовало.

— Господа, прошу прекратить шумъ, инач вы-нужлепъ буду очистить залъ! — покрывая вс голо-са, крикнулъ приставъ.

' Вс мгновенно смолкло.

— Свидтельница, разскалсите, что вы знает по этому длу? — обратился къ Катерин предсдатль-ствующій.

Сумасшедшая заинтресованнымъ взглядомъ раз-сматривала судй и свдщенника, со сложнными подъ мышки руками присвшаго на широкомъ подоконник у аналоя, и не слышала вопроса. Предсдательствую-щій повторилъ свой вопросъ бол мягкимъ тономъ.

Теперь Катерина взглянула на нго, и ей понра-вился ласковый, важный баринъ, но сейчасъ же за-стыдилась, нонявъ, зачмъ онъ здсь, и отворотила въ сторону свое худое, землистаго цвта лицо съ синевой подъ глазами. «Ишь въ посаженные отцы на-бивается».

— Что же вы молчите? — добивался предсдатель-ствующій. — Вдь вы вдова потерпвшаго Ивана Ки-рильва? Да?

Катерина стыдливо усмхнулась, склонивъ голову, чуть слышно отвтила: «да» и украдкой, искоса взгля-нула на священвика. «И попа ужъ привели, мельк-нуло въ ея голов, а народу-то што глазетъ!» Но вдругъ настроеніе ея измнилось. Ей стало весело отъ того, что набралось столько народа глядть на ея внчаніе. «Пущай!..» подумала она.

На заднихъ скамьяхъ опять послышался смхъ и перешептываніе. Опять пристав^ поднялся на носки и, грозно взглянувъ, снова крикнулъ:

— Прошу не шумть.

Катерина оглянулась на пристава. «Какой серди-тый! подумала она, а еще женихъ, подъ руку велъ. Не пойду за его. Енъ не Ванюшка, а ещ прикиды-вается! Ванюшка добрый былъ, никогда не кри-ч&лъ».

За то ей понравился мундиръ пристава и блая цтіь на ше. Она эаглядлась на нго, но новыя лица отвлкли ея вниманіе. Недалко отъ пристава у стны сидли убійцы мужа. Она нахмурилась: «Ишь пришли. Чего имъ тутъ надоть? Еще убьютъ кого. Такіе драксуны».

Въ зал наступила недолгая тишина.

— Ну, такъ вотъ,—продолжалъ между тмъ пред-сдательствующій. — Вы — вдова потерпвшаго Ивана Кирильева, что же вы можете сообщить намъ по длу о нанесеніи ему тяжкихъ побоевъ? Разсказывайте, не стсняйтесь.

— Его убили..., —вымолвила Катерина, опустила глаза и пригорюнилась.

— Да, мы знаемъ, что его убили, — съ усмшкой нетерпнія сказалъ предсдательствующій. — Вотъ и разскажите намъ, что знаете объ его убійств...

Теперь Катерина уже забыла о предстоящей свадь-б и жених и исподлобья, н безъ страха, взгля-дывала на убійцъ, обмнявшихся между собой усмш-ка,ми.

«Ишь убили, да еще смются», подумала Катерина.

– Ну, разскажите же, что знаете по этому длу. Илн вы ничего не знаете? Тогда такъ и скажите! — уже съ раздраженіемъ приставалъ предсдательствующій.

— Да они вотъ тутъ сидятъ, — необычной скоро-говоркой заявила Катерина, указывая пальцемъ на подсудимыхъ, и чмъ далыпе она говорила, тмъ слова ея становились непріязненне и возбужденне. — Саш-ка-то заводило всего...

— Какой Сашка? выражайтесь точне, свидтль-ница...

— А ёнъ, Сашка Степановъ, — продолжая .указы-вать пальцемъ на скамью подсудимыхъ, говорила сума-сшедшая повышеннымъ голосомъ. — Енъ и былъ за-водило, безсовсный! Ваня-то ему спину промывалъ да перевязывалъ... какъ его исполосовалъ кнутомъ хрёстный...

— Это къ длу не относится, — рзко оборвалъ предсдательствующій. ,'

Но Катерина не слушала.

— Такіе они вс драксуны и пьянйцы. Никому отъ ихъ проходу нту-ти. Моего-то подпоилн и убили...

Тутъ залъ притихъ. Странность и ршительность показаній произвели на всхъ сильное впечатлніе; вс поврили въ правдивость показаній Катрины, но и вс почуяли, что передъ судомъ стоитъ человкъ не вполн нормальный. Адвокатъ, кисло и загадочно усмхаясь, теребилъ свою густую, круглую бородку и, скрививъ ротъ, почсывалъ заросшія щеки. Межод' тмъ допросъ продолжался.

— Свидтельница, вы сами видли, какъ били ва-шего мужа?

— Нгь, — съ выраженіемъ грусти отвтила Кате-рина. — Мы съ мамынькой ждали го... какъ ёнъ ушод-чи въ городъ...

— Вы сами н видали. Значитъ, вамъ кто-ниб.удь разсказалъ объ э^омъ происшествіи. Кто же?

— А Вагія...

— Какой Ваня? Назовите его фамилію, прозвище?

— А мой Ваня... Иванъ Тимофеевъ... хозяинъ-то мой...

На лиц предсдательствующаго выразилось недо-умніе. Правый членъ суда съ широкой приплюсну-той плшивой головой, съ обрюзглымъ умнымъ лицомъ стараго китайскаго бонзы, съ начала процесса давив-шійся отъ звоты, тутъ продралъ свои узкі, темны, съ навернувшимися слезами глазки и, положивъ руки съ локтями на столъ, ненодвижно у^тавился на Ка-терину.

— Наплела лаптей... Эхъ!... — ясно въ тишин пронесся съ заднихъ скамей негромкій мужицкій го-лосъ и оскся.

— Теб чего? — чего? — значительно тише, но уг-рожающ забормоталъ тотъ же голосъ.

Рядомъ сдержанно засмялись. Приставъ бросился туда. Это говорилъ опьянвшій въ духот Парменъ, но испугавшаяся жена закрыла ему ротъ ладонью. Приставъ не дознался, кому принадлежали сказанныя слова, но погрозился при новомъ шум очистить залъ.

— Прекрасно. Вамъ разсказалъ вашъ' хозяинъ, то есть мужъ, — добивался предсдательствующій. — Когда же оігь вамъ усплъ разсказать?