Офицеры гурьбой вышли в соседнюю комнату. Оттуда вскоре послышались смех, шум и крики.

— Разрешите, господин полковник, мне попрощаться с друзьями, — попросил Сергеев в надежде, что

ему удастся перед отъездом поговорить с Анастасией Гавриловной.

— Некогда, поручик. Я имею с вами еще разговор. Основное: оберегайте особо полковника Филимонова.

Он едет с вами до Москвы и везет чрезвычайно секретные бумаги в английскую миссию от самого великого

князя Николая Николаевича.

— Слушаю-с.

— Вы лично получите от меня, — Преображенский открыл письменный ящик стола, извлек оттуда три

пакета и вышитый серебром пояс, — вот этот пояс. В нем находятся совершенно секретные документы ЦК

нашей партии. Передайте их лично под расписку нашему дорогому вождю господину Тошнякову. В этом же

свертке документы на поезд. В этом ваши личные документы. На всякий случай заготовлена подложка на имя

комиссара совета. И наконец в третьем пакете, — полковник вздохнул, — деньги. Я верю вам, поручик. И

насколько от меня будет зависеть, вы получите подполковника, если выполните поручение. Я верю вам. — Тут

голос Преображенского прозвучал торжественными нотами. — Старайтесь же на благо дорогой идеи. Здесь…

все мое личное состояние. Сто пятьдесят тысяч рублей в английских фунтах. Пятнадцать тысяч фунтов

стерлингов. Отдельно здесь же лежит тысяча фунтов — эти деньги принадлежат вам.

— Что вы, господь с вами, господин полковник. Зачем мне так много денег?

— Ах, успокоитесь, поручик. Не думайте, что я настолько богат, что стану разбрасывать по тысяче

фунтов. Это деньги не мои. Не я их вам дарю. Я знаю, что этим бы я оскорбил в вас офицера. Эти деньги —

законная плата за ваш труд от наших дорогих союзников. В Москве получите еще столько же от полковника

Филимонова. Возможно и больше. Все будет зависеть от того, какую вам поручат работу. Мои же пятнадцать

тысяч фунтов вы передадите жене, когда высадите ее в Москве. Я дам телеграмму. Там ее встретят родные.

— Господин полковник… Ксандр Феоктистович, как мне благодарить вас за доверие… за все!

— Не за что. Служите верой и правдой идее… — полковник запнулся, — идее монархизма в лучшем

смысле этого слова, и это будет лучшей благодарностью. Берегите Тамару Антоновну. Она будет с вами ехать в

одном купе на правах вашей жены…

— Что вы, как можно…

… Но без обязанностей жены, — сухо добавил Преображенский. — Вы понимаете. Я надеюсь.

— О, ради бога. Еще бы, господин полковник!

— Ну-с, надо спешить.

*

Шесть закрытых автомобилей бешено промчались через город в степь к незаметному полустанку в

нескольких верстах от города. Автомобили остановились. Из них вышло около двадцати человек хорошо одетых

в штатское мужчин, трое военных, один в погонах поручика, другой — капитана и третий — полковника.

Последней вышла женщина, закутанная в шелковую синюю фату. Шутя и смеясь, эти люди погрузились в два

мягких вагона стоявшего здесь поезда.

Ровно через пять минут поезд покатил на север.

У автомобилей остались два офицера. Тот, что был в погонах полковника, помахал картузом вслед быстро

убегавшему поезду и сказал:

— Помчались. Как думаете, Ястребов, благополучно ли доедут?

— Нет сомнения, Ксандр Феоктистович.

— Ну, дай бог, дай-то бог. Бедная Россия! Сколько еще тебе предстоит испытаний, пока наконец придет

твердая власть именем твоим.

Офицеры подошли к автомобилю.

— Кстати, адъютант. Съездите, пожалуйста, сегодня во французское консульство и потребуйте денег.

Англичане, те несравненно аккуратнее платят, и постарайтесь сменить мне денщиков. Они что-то начинают

поговаривать о большевиках, и о том, что теперь денщиков нет. Как портятся люди.

— Слушаю-с, господин полковник.

— А ведь хороших двадцать организаций создали. Только держитесь, большевики.

Офицеры сели в первый автомобиль и помчались обратно в город, а за ними следом, поднимая тучи

пыли, двинулись пять порожних машин.

*

После того как Анастасия Гавриловна рассталась с Сергеевым, она отправилась в соседнюю гостиницу и

сняла там номер. Она была так сильно взволнована происшедшим, что была вне себя. Анастасия Гавриловна