— Мария Федоровна, может, за фруктами послать?

Андреева вскинула руку и слабо покачала ладонью.

Красин, поглаживая бородку, с интересом наблюдал за ними.

В кабинет заглянула прислуга в белом переднике с кружевной оборкой:

— Мария Федоровна, простите ради Христа, там человек к вам пришел, хочет переговорить!

— Кто такой? Я никого не жду, — слегка нахмурилась она и бросила взгляд на Красина, который быстро поднялся с места, подошел к окну и выглянул на улицу.

— Ой, боюсь, не выговорю я его имя… — покраснела служанка и, подняв глаза к потолку, неуверенно попыталась произнести: — Какой-то Кр… жи… — совсем смутилась она и пролепетала:

— Очень много «ж»… длинная такая фамилия.

Красин кивнул Андреевой, которая поднялась с дивана и, на ходу бросив взгляд в зеркало, вышла из комнаты.

— Чаю нам принесите, милочка! — громко распорядился Красин вслед прислуге и повернулся к Морозову:

— Савва Тимофеевич, еще раз считаю своим долгом выразить вам всю глубину моей признательности за оказанное участие в моей судьбе. Положа руку на сердце, скажу, что и не мечтал о такой поддержке. И еще хотел вас поблагодарить вас за…

— Десять тысяч, которые я давеча по просьбе Марии Федоровны передал некому юноше? — прервал его излияния Савва, отметив про себя, что главный инженер слегка напрягся. [24] — К слову сказать, — Морозов достал портсигар и, раскрыв, протянул Красину, но тот отказался, приложив руку к груди, — просил бы впредь действовать через Горького или Андрееву, а они уж сами пусть передают, кому следует.

— Как скажете, Савва Тимофеевич! — расслабился Красин, кивнул прислуге, поставившей на стол перед ними фарфоровые чашечки с чаем, блюдо с яблоками и вазу со сластями, взял конфету и развернул хрустящий фантик.

— Славные, очень рекомендую!

— Благодарю, — Савва глотнул чая. — Не ем. У меня от бомбошек чесотка начинается. Много сладкого не терплю. Ни в еде… ни в жизни. А вы — кушайте, кушайте!

Красин, доев конфету, разгладил пальцами фантик, аккуратно сложил в несколько раз и положил на блюдечко.

— Между прочим, «Юноша», о котором вы говорили — Дмитрий Ульянов, брат Ленина. Так что доверять ему можно.

— Не спорю. Однако по мне через Марию Федоровну, либо Алексея спокойнее будет.

— Ваше спокойствие, Савва Тимофеевич, для нас важнее всего! — заулыбался Красин, сцепив пальцы, обхватил колено и принялся слегка раскачиваться. — Кстати, а от кого вы партийную кличку Дмитрия узнали?

— Партийную кличку? — сдерживая удивление, спросил Савва.

— Ну, да, вы же сказали, что «Юноша» к вам за деньгами заходил.

— Интересно у вас устроено, — уклонился Савва от ответа, поняв, почему забеспокоился главный инженер, услышав о приходе молодого человека за деньгами. — Клички словно, — Савва помедлил, пытаясь подобрать определение, — в воровском мире.

— Это, любезнейший Савва Тимофеевич, — натянуто улыбнулся Красин, — конспирацией называется. А принципы конспирации одинаковы, что в воровском мире, что у революционеров-подпольщиков.

— Подпольщики, понимаю, это те, которые под полом сидят? Как мыши? — с деланным простодушием рассмеялся Савва.

— До поры… как мыши, — улыбнулся Красин, в глазах которого Савва с удивлением заметил неожиданную жесткость. — А время придет — вылезем и до сыра своего доберемся!

— А не боитесь сыра в мышеловке? Ну, как прихлопнет вас? — в голосе Саввы послышалась легкая ирония.

— Не боимся. Когда дело до сыра дойдет, мы сами прихлопнем тех, кто мышеловки ставить горазд, — весело сказал Красин и шлепнул ладонью себя по колену. — К слову, позвольте спросить, любезнейший Савва Тимофеевич, вы-то нам зачем помогаете, ежели столь иронично отзываться изволите о нашем деле?

— Это только меня касаемо, — нахмурился Морозов. — Я в свою душу визитов не допускаю и в чужие лезть не люблю. Вижу, что время перемен ищет. Вот и присматриваюсь, размышляю, принюхиваюсь. А до всего нового, сами знаете, я завсегда большое любопытство имел. Но пока сам не разберусь, что к чему — к делу серьезно не приступаю.

— И как, в нашем деле разбираетесь потихоньку? — спросил Красин, заметив Андрееву, которая, показавшись в дверном проеме, остановилась, прислушиваясь к разговору.

— В силу своего умишки, — прищурился тот.

— И, к примеру? — с любопытством спросил Красин.

— К примеру? — Савва запыхтел папиросой. — Не одобряю вашу полемику с эсерами. Статья Плеханова, под названием, если память мне не изменяет, «Ортодоксальное буквоедство», определенно не понравилась.