— Ну зачем ты меня обратно к Ирке толкаешь? Мне нужна настоящая любовь, я хочу жениться на чистой, порядочной девушке.

— Ишь чего захотел!

— Да, да, да! — снова вскочил Крутов. — Надоело мне жить со старыми бабами!.. — Последние слова он шваркнул прямо в лицо Дорошиной. И осекся... Понял, что хватил лишку.

Такого грубого оскорбления не смогла бы снести ни одна женщина. И без того выпуклые, базедовые глаза Дорошиной выкатились еще сильнее. Она подскочила к Олегу и вцепилась ему в волосы.

— Ах ты ж, дрянь голоштанная! Вон из моего дома, прощелыга! Чтоб духу твоего здесь не было!

— Она набросилась на меня, как разъяренная тиг­рица, — заканчивал свой рассказ Крутов. — Но не драться же в самом деле с женщиной... Я с трудом ото­рвал ее от себя. Оттолкнул...

— Что же было дальше? — бесстрастно спросила Соколова.

— Дальше?.. Ничего не было. Я встал и ушел. И даже дверью не хлопнул.

— Вы ушли, — повторила следователь, — В котором часу?

— Было без двадцати десять.

— Куда направились?

— Как куда? Домой, в общежитие. У меня там ком­ната.

— Допустим. А где вы были в тот вечер с одиннад­цати до двенадцати? Где провели ночь?

— Странный вопрос. Все там же, в общежитии.

— Ложь, Крутов! Вы явились в общежитие только в семь часов утра. Вот показания вахтера! Желаете ознакомиться? Так где вы провели ту ночь?

— Мне бы не хотелось отвечать на этот вопрос.

— Придется, Крутов.

— Но это касается женщины.

— Я жду, Крутов!

— Хорошо, скажу. Я был у Иры... у Ирины Пуховой.

— Но вы ведь порвали с ней. «Навсегда и беспо­воротно!» Так, кажется, вы говорили своей будущей теще?

— Порвал, но не совсем, — цинично ухмыльнулся Крутов.

Соколова помолчала, заглушая в себе чувство гадли­вости.

— Не пытайтесь ввести нас в заблуждение, Крутов! Мы проверим все ваши передвижения. Буквально по минутам. Повторяю вопрос: куда вы направились, выйдя от Дорошиной?

Крутов потер лоб, вспоминая.

— Я был очень расстроен. Я действительно люблю Таню, и вдруг такой прием. Я пошел в ресторан «Всполье», заказал ужин, двести граммов водки. Я про­сидел там до полдвенадцатого... Ирина живет непода­леку, я завалился к ней. С горя!.. Куранты били пол­ночь...

— Значит, вы пришли к Пуховой в двенадцать? — уточнила Майя Борисовна. — К этому времени Доро­шина была уже в безнадежном состоянии.

Тут Крутова прорвало. Торопясь и захлебываясь, ои зачастил беспорядочно, на грани истерики:

— Я не хотел... я не знал... Она на меня бросилась... я оттолкнул ее.:. Она упала... затылком об угол шкафа. Я испугался и убежал. Я не хотел, не хотел ее уби­вать! Это вышло случайно!

26

Работница совхозной конторы, объяснявшая Белухину, как найти студенческий стройотряд, подробно рас­сказала, куда ехать, где свернуть направо, где налево.

— Проедете километра три — сами увидите. Плакат там юморной. — Она прыснула, прикрыв рот ладош­кой.

День выдался погожий, настроение было хорошее, все складывалось удачно. Как ни захватывала Белухина оперативная работа в городе, а все же радостно было вырваться на деревенские просторы, проехать по проселочным дорогам, и не в наряде, где всегда кто-то над тобой старший, а в одиночку, и не на милицейской дежурке, а на «Волге», которую доверил ему сам майор Лихарев. «Пустите душу на поляну!» — твердил впол­голоса Николай, всматриваясь в окружающее, узнавая приметы, названные смешливой конторщицей. Вот про­мелькнул красавец-дуб с пышной желтеющей кроной, вот уже позади школьная спортплощадка... Вроде бы пора показаться студенческой новостройке.

«Надо есть часто. Но много!» — аршинные буквы Ни­колай увидел издалека. Плакат был укреплен на двух высоких жердях, подпирающих навес. Под навесом — длинный дощатый стол, скамьи с обеих сторон. Рядом у дровяной плиты куховарят две девушки — все, как на обычном полевом стане, кроме разве что надписи.

Белухин подрулил по траве прямо к столовой-кухне, бойко поздоровался:

— Привет труженикам общепита! — Шумно втянул носом воздух. — Ух, и вкусно у вас пахнет! За кило­метр слышно.