И вместительный кошель, описав дугу, упал на раскрытую ладонь Стаса.

– За четыре года первый караван провел без потерь.

Стас покачал серебро на ладони.

– Ему нужнее. – Кивнул головой, указывая на Щира. – Дружину набирать будет. Воеводой в вашем городе ставлю. А ты поможешь, достойный кормщик. Если салом не заплывет и не заворуется, через год посадите князем. А заворуется, повешу…

Раскат заплясал на месте, вскинулся на дыбы и растянулся над землей в размашистом звонком галопе, оставив за спиной изумленного Сороку. Показалось вдруг, что не жеребец, а это он сам летит впереди серой стаи, а рядом не принц, а верный друг и брат Лобастый сгорает от нетерпения, но не смеет обогнать старшего брата.

Загрустить бы, забившись в угол, помянуть старика…

Не загрустить!

Торопит, подгоняет его охотничья тропа. Остановиться не дает, чтобы перевести дыхание. Чтобы выкурить трубку, бездумно глядя в голубое, настежь распахнутое небо.

Тряхнул упрямо головой, отгоняя как наваждение, непрошенные мысли. И засвистел, по-разбойничьи с переливами, доводя жеребца до бешенства.

А свист уже подхватил Войтик. И Толян, который никогда бы не позволил себе остаться в стороне от веселого дела.

Хороши, право слово, волчата подросли. Сколько троп исходил, сколько сапог истоптал, а счастье вот оно. За спиной. Купава, нещадно разгоняя своего коня, разлетелась, пытаясь догнать его. Пригнулась к конской шее. Щеки разгорелись, волосы выбились из-под бонданы…

Жеребец ревниво оскалил зубы. Косит яростным глазом. Ревнивец! Никого рядом не терпит.

Из леска донеслось лошадиное ржание. Жеребец с видимой неохотой перешел на рысь и гневно пытался прихватить зубами за колено.

Капитан спешился и скинул плащ. Бережно свернул его, как бабий плат, и, с сожалением, вернул Купаве. Стас скупо улыбнулся. Сожаление понятное. Такой плащ не заменимая вещь при его рискованном ремесле.

– Не грусти, Тайлесий. Плащ хозяина помнит. Твоим рукам не поверит.

Из-за деревьев показались всадники, ведя в поводу коня капитана.

Стас ничуть не удивился, увидев среди них вчерашних посетителей «Трех быков». Затемно ушли ловкие ребята по, только им одним, известным, тропам. Поймал на себе хмурые взгляды и сдержанно улыбнулся. И удивленно подумал. «Не искалечил же? Хотя мог. Много ли с него возьмешь, убогого»?

Не пускаясь в долгие объяснения, капитан пересел на подведенного коня, сел в седло и пришпорил его звездчатыми шпорами.

– К полудню будем на месте.

Толян присвистнул.

– Хитер ты, братан! Кораблик ищут в дневном переходе или в сотне миль от города, а ты у самой стенки припарковался. Заценил!

Отдохнувшие, подкормившиеся кони, летели, обгоняя ветер. И солнце только-только медленно и лениво подтянулось к зениту, как капитан круто осадил коня. Выпрыгнул из седла и скрылся в прибрежных кустах. Его спутники остались на месте. По их взглядам без труда догадались, что придется поскучать, дожидаясь возвращения капитана.

Ждать пришлось не долго. Прошло совсем немного времени, и Тайлесий вернулся. Вынырнул прямо у морды жеребца.

– Можно идти. Галера на месте.

Стас с явной неохотой, как показалось всем, вышагнул из седла, коснулся влажной лоснящейся гривы и с трудом сдержал вздох.

– Щир, Раскат твой! Доброму воеводе, добрый конь. – И снова, с не привычной нежностью, провел ладонью по холке, словно прощаясь. – Береги…

Постоял, глядя себе под ноги, поднял голову и Щир, вдруг понял, что глаза слепого вождя прожигают его насквозь. Поежился, но взгляда не отвел.

– За стеной не прячься, воевода. На первое время хватит и трех – пяти дней пути. Нападай первым, не жди. Пусть узнают, что в городе появился хозяин. И постоянно держи впереди заставы. Хотя на заставы у тебя на первых порах сил не хватит. Полусотня разведчиков… сообразительных и бойких ребят. Призови к порядку северных ярлов. Но помни, что без крепкой дружины ты не воевода. Учи всему, что видел, что успел запомнить. И не жадничай. Окрепнешь, тогда начинай расталкивать локтями. Если получится так, как я задумал, через год сядешь князем.

У Щира начинала кружиться голова. Железная воля этого человека полностью подчинила его, лишив даже малейшей возможности сопротивления.

– Держи около себя Сороку. Мужик на виду. С его словом считаются.

Капитан, слегка наклонив голову к плечу, внимательно слушал, понимая, что на его глазах творится, что-то необычное.

– Не дрейфь, братан. Не боги горшки обжигают. – Дружеская ладонь Толяна легла на плечо Щира. – Побьешь немного, а потом получится. А мы по дороге домой заглянем. Поможем.