Ярославцев Николай Григорьевич
Шрифт:
– Надо бы, да веревка не выдержит. А где возьмешь?
– У лодейщиков, господин. – Несмотря на юный возраст, малец был деловит и сообразителен. – Они их тоже не любят. Я могу сбегать.
– Ешь, хлопец. И прогуляемся.
Прогулка! Малец заторопился.
Трактирщик с опасеньем покосился на грозного постояльца и расплескивая вино, наполнил его кружку.
– Себе тоже. Я в одиночку не пью.
Хозяин плеснул и в свою кружку.
– Ну, будем, друг мой!
Тост стандартный, армейский, но вполне соответствует условиям. – Чокнулись?
С наслажденьем сделал несколько глотков вина и закурил.
Хозяину сразу стало легче. Гость был снова прост и доступен. По крайней мере, он не помнил случая, чтобы кто-то из важных гостей приглашал его к своему столу.
Может и правда князь? Спутники вождем зовут…
А Стас, потягивая вино и попыхивая трубкой, пытался найти ответ на другой вопрос.
Со старшиной… как его бишь? Второпях даже имени не спросил. Не вежливо получилось. В благородном собрании так не делается между приличными людьми. Да, не очень кучеряво получилось со старшиной. Кому понравится, когда в твой родной суверенитет с ломом лезут? И к тому же на глазах, пусть и немногочисленной, но публики. Но если с другой стороны взглянуть на ситуацию, могло получиться еще хуже. Переговоры бы затянулись. А это ему надо?
История кругалями ходит. Это только в романах хорошо получается. Сунь руку в прошлое, поверни колесико и светлое будущее будет еще светлее. Городок спалят не сейчас, так через месяц. Не через месяц, так через год. Но разорят. Как пить дать. Городок на подъеме. В силу войти может. На веселом месте стоит.
Не спеша, допил вино и снова сунул трубку в уголок рта.
– Не удалось нам с тобой посидеть, старина. – Сказал он, поднимаясь. – Ну, не беда. У Рода дней много. Посидим еще. Пойдем, малый.
Движением плеча поправил мечи за спиной, коснулся рукой ножей под волчовкой.
– А, можно я твой лук понесу? И стрелы.
Усмехнулся.
Везде и всюду одно и тоже. От колыбели рука не к плугу, к мечу тянется. К рукояти ножа, к игрушечному пистолету. Даже там, в его далеком мире пацаны сначала рогатку мастерят, а потом уж…. Хотя подзагнул! Сейчас соска во рту, а уж к компьютеру ползут.
Задумался и чуть нос к носу не столкнулся с Купавой, которая шагнула ему навстречу из проулка.
– Мой вождь, проулки и улицу к пристани загородили. Будем встречать стрелами. Но могут пройти и огородами.
– Сомнения есть?
Сомнения были. И, судя по всему, не малые.
– Те еще вои! Не украсть, не покараулить.
Справа, в проулке послышался шорох. Купава свела брови к переносице и повела строгим взглядом. Глаза потемнели. И шорох стих.
– И как только бабы с такими живут?
Стас весело засмеялся.
– А варианты есть? Вот и живут с теми, кого бог дал. Без этих самых вариантов.
Купава с сомнением покачала головой. Довод Стаса показался ей не убедительным. Но в спор вступать не стала на глазах тех, кто по недосмотру Великого Рода обрядился в портки.
Зато Стас был вполне удовлетворен результатами инспекторской проверки.
– Не думаю, сударыня, что ярлы полезут с реки. Не кому. Если только дым от костров не заметили. Но все равно не расслабляйся. Я к воротам. Оставляю тебе вот этого славного витязя. Он меня найдет. Малый проворный.
Славный витязь обиженно шмыгнул носом и с видимой неохотой вернул ему лук и тул со стрелами.
Новый шорох снова привлек внимание Купава. Она раздраженно дернула верхней губкой, и глухой рык разъяренной волчицы разлетелся над пристанью.
Стас удивленно склонил голову к плечу, а парнишка восторженно взвизгнул.
– Слов не хватает. – Виновато, будто оправдываясь, проговорила она.
– Ну, и правильно. – Засмеялся Стас. – Слова лучше приберечь. Вдруг пригодятся?
И весело насвистывая, заторопился к воротам.
За пристань он был спокоен.
У ворот кипела деловая суета. Чувствовалась железная рука Войтика. У стен высились уже поленницы дров. На треногах висели огромные котлы, наполненные водой. Люди на стены таскали камни…
В воротах распоряжался Веселин с почтенным гномом, пропуская в ворота телеги и возы. А за ними со стороны наблюдали старшина и сотник Разгуляй, бросая сердитые гневные взгляды на въезжающих в город.
– Злятся. – Пояснил Веселин, задорно улыбаясь. – Не по нраву пришлось, что без въездного в город пускаю. Я уж ему и так, и этак говорю. Язык распух до мозолей. А он в ворота брюхом лезет. И не въезжает. Ну, куда ты, куда ты лезешь, как тупой дурак?
Веселин заорал во все горло и кинулся в ворота, где до верху нагруженный воз вклинился между телегами, перекрывая дорогу. Возница, услышав его сердитый голос, заторопился и ожог лошадь кнутом. Воз дернулся, зацепился осью за колесо соседней телеги и накренился на бок.