– На учет вставать? – спросил он и, как ей показалось, подмигнул.

– Ошибаетесь, - сухо отрезала Зина и отвернулась.

– Да ты не бойся, - не унимался тот, видимо, не поверив девушке. – Это

ничего. Совсем не больно. Поставят, будешь раз в месяц приходить и

отмечаться, что вроде как трезвая. Я вот каждый месяц хожу. Потерплю

денька три до прихода, отмечусь – и опять загулял. Красота! Врач даже и не

59

подозревает, что его водят за нос. Видит – трезвый, и так полтора года уже, похвалил даже, с учета скоро снимет. Здорово, да? Так что не переживай… А

если хочешь вот, я подожду тебя, отметим вместе этот факт, а?

– Какой такой факт? – гневно блеснула глазами Зина.

– Ну как какой? Факт приписки к нашему сообществу. Теперь ты самый

заправский, всамделишный алкоголик.

– Да как вы смеете! – выпалила Зина и вскочила с банкетки. – Незнакомому

человеку!..

– Да будет тебе! Я таких незнакомых за версту вижу. И чего ерепенишься-то?

Спасибо сказала бы. Я бы тебя подучил, что и когда говорить врачу…

Но Зина уже не слышала его и стремглав летела к регистратуре. Задыхаясь от

гнева, она рассказала о произошедшем дежурившему на входе милиционеру.

– Опять Чебыкин колобродит! – покачала тот головой и встал. – Вы не

волнуйтесь, подождите в регистратуре, я сейчас все улажу. Мария

Викторовна, пусть девушка у вас побудет пока, - и он направился к пятому

кабинету.

Зина вошла в регистратура и встала за дверью. Вскоре послышалась возня в

коридоре и приближающиеся голоса.

– Да ничего я не говорил такого! – громко доказывал Чебыкин. – Просто совет

хотел дельный дать. Подумаешь, обидчивая какая! Краля неписаная! Узнает

еще, как опытными людьми пренебрегать!..

– Выходи побыстрее! – подталкивал его милиционер. – Всем уже плешь

проел!

– Могу и не ходить! Могу не ходить, - радостно частил Чебыкин. – Сами же

велите являться. Мне-то что…

60

– Выходи! – милиционера подтолкнул Чебыкина к выходу, распахнул дверь и

мягко выпроводил его на улицу. – Придешь завтра с утра. Доктора я

предупрежу.

– Делать мне разве нечего? Таскаться сюда каждый день! – голосил Чебыкин.

– Не придешь сам – участковый приведет. На сегодня свободен! – отрезал

милиционер и захлопнул дверь.

Он подошел к регистратуре и сказал Зине:

– Проходите, девушка, скоро, кажется, ваша очередь.

Зина поблагодарила и пошла к кабинету. Из него вышел тот, кто был перед

Чебыкиным, и девушка робко переступила порог:

– Разрешите?

– Входите!

Старичок-доктор пригласил Зину садиться. Она некоторое время молчала, не

зная, с чего начать, а потом ее прорвало. И в течение получаса она

рассказывала доктору обо всем, что наболело в душе, что усиленно искало

выхода и, увы, не находило его.

– Его надо определять в ЛТП, - выслушав Зину, сказал доктор. – Возьметесь

за оформление бумаг?

– Но каких? Я ничего не знаю, - ответила Зина.

– Я вам все расскажу, - улыбнулся доктор.

Через час, успокоенная и обнадеженная доктором, Зина возвращалась домой.

Но время от времени воспоминание о грязном мужичонке на банкетке в

диспансере почему-то смущало и тревожило ее. Зина, наученная книгами,

привыкла в каждом почти явлении видеть предзнаменования и символы, и

теперь никак не могла понять значение этого образа. Но за последующими

61

хлопотами и собиранием справок на отцовской работе этот образ постепенно

поблек, а потом и вовсе исчез.

Через два месяца усилиями Зины отца определили в лечебно-трудовой

профилакторий, и они с матерью вздохнули облегченно. Перед отъездом отец

бранился на дочь:

– У, стерва! Отца родного сгнобила, тварь! Погоди еще, отольется тебе! – но

на Зину эти угрозы не производили ровно никакого впечатления, тем более

что отец был на редкость трезвым, а значит, совершенно безопасным.

Мать, правда, тоже немного сердилась на дочь, дулась на нее и то и дело

попрекала, но, привыкнув к спокойной жизни, мало-помалу простила ей.