Таннер был ошеломлен.

— Что вы хотите сказать?

— Говорю вам, что следует делать все, как и запланировали. Мы вплотную приблизились к ним. И я хочу заполучить «Омегу».

— Вы не можете заставить меня, и вы это знаете!

— Нет, могу… Потому что, если вы откажетесь, если вы попытаетесь исчезнуть, я сниму всех агентов из Сэддл-Уолли. Вы останетесь один… и не думаю, что вам самому удастся справиться с ситуацией, в которую попадете.

— Я увезу отсюда всю семью…

— Не сходите с ума! Мы допустили небольшую ошибку в расчетах, и «Омега» сразу же приступила к действиям. Это означает, что, кем бы они ни были, «Омега» встревожена. Она очень обеспокоена, и поэтому решила действовать быстро и решительно. И как вы думаете — сколько у вас шансов уцелеть в такой ситуации? На что вы обрекаете вашу семью? Да, мы признаем, что совершили ошибку. Но больше мы подобного не допустим.

Таннер понимал, что Фассет прав. Если он сейчас отвергнет его предложение, то никоим образом не сможет контролировать ситуацию.

— Я надеюсь, вы не собираетесь попусту болтаться здесь? — спросил Фассет. — Разве вы чувствовали себя как на минном поле?

— В общем-то нет… во всяком случае до сегодняшнего дня Что, собственно, произошло?

— Тактика терроризма. Невзирая на лица. Даже в том случае, если вы ни к чему не имеете отношения. Мы-то понимаем, что произошло, и подготовили соответствующее объяснение. Мы изымем некоторые из ваших вещей — мелочи, вроде драгоценностей, пока все не уляжется. Чтобы все выглядело совершенно естественно.

— То есть предполагается, что я тоже должен придерживаться версии «ограбление»?

— Конечно. Так куда безопаснее.

— Да… конечно, — Таннер вытащил из кармана пачку сигарет.

Звякнул телефон и Фассет снял трубку. Тихо обронив несколько слов, он повернулся к журналисту:

— Ваша семья уже дома. Они в полном порядке. Еще не оправились от испуга, но с ними все в порядке. Наши люди уже все проверили. Все у вас вверх дном. Они пытаются найти отпечатки пальцев. Естественно, выяснится, что грабители действовали в перчатках. Мы сказали вашей жене, что вы в полиции, где должны оставить заявление.

— Понимаю.

— Хотите, чтобы мы отвезли вас?

— Нет… нет, не надо. Я предполагаю, что за мной так или иначе будут следить.

— Неукоснительное наблюдение — вот так точнее.

Таннер вошел в «Виллидж-паб», фешенебельный бар Сэддл-Уолли, и позвонил Тремьяну:

— Джинни, это Джон. Я хотел бы поговорить с Диком. Он на месте?

— Джон Таннер?

Почему у нее такой тон? Почему она так удивилась? Она ведь знает его по голосу.

— Да. Так Дик есть?

— Нет… конечно, нет. Он у себя в офисе. А в чем дело?

— Ничего особенного.

— Мне ты можешь рассказать?

— Просто нужен небольшой юридический совет. Я попытаюсь найти его в офисе. Пока, — Таннер понимал, что объяснение звучит не очень убедительно. Он чувствовал себя смущенным.

Как и Вирджиния Тремьян.

Таннер набрал номер Нью-Йорка.

— Простите, мистер Таннер. Мистер Тремьян на Лонг-Айленде. У него там совещание.

— У меня спешное дело. По какому номеру его можно найти?

Секретарша Тремьяна неохотно дала телефон. Он набрал номер.

— Простите, но мистера Тремьяна тут нет.

— В его офисе сказали, что он здесь на конференции.

— Он позвонил утром и отменил встречу. Приношу свои извинения, сэр.

Повесив трубку, Таннер позвонил Кардоне.

— Папа и мама уехали на весь день, дядя Джон. Они сказали, что будут только после обеда. Вы хотите, чтобы вам перезвонили?

— Нет… Необходимости в этом нет…

Он чувствовал странную пустоту в желудке. Связавшись с оператором, он дал всю необходимую информацию, включая и номер своей кредитной карточки, и в трех тысячах четырехстах милях от него в Беверли-Хилл раздался телефонный звонок.

— Резиденция Остермана.

— Есть ли тут мистер Остерман?

— Его нет. Могу ли я осведомиться, кто звонит, будьте любезны?

— А миссис Остерман?

— Нет.

— Когда вы ждете их возвращения?