Нет, у вас, мужиков, определенно не мозги в голове, а...

– Так это по тебе у храма палили, Пратап?
– изумился тот, кого назвали

Санджаром.
– Что там было?

Пратап разом помрачнел.

– Святотатство там было, Санджар. Мы с женой шли на ночную молитву богине. А

темесский святоша, который еще резидент, привел взвод северян, встал у ворот

храма и начал читать проповеди. Мы с женой ему сказали вес, что о нем думаем, а

он велел открыть стрельбу. Ну, я паре-тройке из них шкурку попортил, кому

тальваром, кому этим вот мушкетом башку снес. Мушкет, кстати, тоже от них.

– Вижу. Таких у нас еще нет... и не будет. Оставь его тут, возьми из пирамидки

любой. Если тебя с ним увидят, сам понимаешь... а с женой что?

– Ранили ее. В ногу. Заживет, ничего страшного, только домой нужно поскорее. А

может, лучше к рани - у нее лекари получше, чем я.

– А как ты эту... Лачи, верно? Как ты Лачи подцепил?

– Она...

– Как, как, - нахально перебила Лачи и сплюнула.
– Фаранги, гады, саму богиню

оскорбили, а мальчик этот сказал им все, как надо, а потом какому-то дураку из

северян башку снес. Давно бы так... Как я его могла оставить? Да и жену его

жалко, ничего девчонка... Темесцы их в тупик загнали, города-то вы совсем не

знают! Если б я не показала лаз, а потом не вывела бы к крепости - нипочем бы не

выбрались.

– Пратап - хороший воин, - кивнул головой Санджар.
– Спасибо, что выручила.

– Спасибом сыт не будешь, - усмехнулась Лачи, уперев руки в боки.
– Приходи к

Падмалати в заведение, там и будешь благодарить и прочую дурь про вечную любовь

шептать.

– С меня бутылка... нет, три, - добавил Санджар.
– Сама в гости приходи -

когда мы кого из ваших обманывали?

– Там-то не обманете, а здесь... Ладно, не при замужних, - покосилась она на

Амриту. Лицо Пратаповой жены закрывало покрывало, но под ним она была пунцовая,

как лал-изумруд в короне махарани. Она пыталась подумать о чем-нибудь другом, но

с упрямством клянчащей съестное храмовой обезьяны в голове крутились картины

того, чем занимались Лачи с Санджаром. Наверное, тем же самым, чем и они с

Пратапом, только... как-то по-другому, иначе почему, забывая о женах, мужчины

порой ходят к куртизанкам? Санджар наконецпонял свой промах и замолчал. Только

открыл внутреннюю дверь, выводящую на внутренний дворик дворца.

– Погоди, Пратап, с чего вы пошли на ночную службу?
– запоздало спросил другой

воин, но все трое уже не слышали.

Скрипнул засов, отодвигаемый в сторону, дверь со скрипом отворилась. Пратап

вошел, отстегнул от пояса тальвар, облегченно поставил в прихожей мушкет. Жаль,

трофейное оружие пришлось оставить, что ни говори, а темесский лучше. Легче, но

стреляет дальше, а главное, точнее, и от него уже не спасет ни щит, ни шлем. И

вместо привычного запального отверстия, куда надо ткнуть фитилем, какое-то

хитрое устройство с кремнем, что само высекает искру и поджигает порох. Железо с

какими-то особыми присадками. Можно не бояться, что при выстреле разорвет. А то

бывает такое: может, стрелок и выживет, но изуродует его так, что мать родная не

узнает, а северяне могут не беспокоиться. Узнать бы, как фаранги этого

добиваются...

В первую очередь муж занялся раной Амриты. Повязка успела стать серой от пыли,

пропитаться кровью, отдирать ее пришлось долго и мучительно. Но кровь уже почти