Кажется, унтер-офицер ждал чего-то иного. Зеленый Отец, да что ж я все время его так длинно называю? Какая разница, унтер он или обер, старший офицер или младший. Офицер, он и есть офицер.

В любом случае, господин Иассир смог справиться со своими чувствами, какими бы они не были, и я смогла продолжить:

– Она очень опасна?

– А разве по ней это не заметно?

– И… что теперь делать?

Милез на миг задумался:

– Варианта в принципе два: можно попытаться разобрать стену и выбраться, пока она спит - но если химера проснется, придется туго, а можно просто подождать, пока она пробудится и уйдет поохотиться.

– Вариант - вернуться в лабиринт - вы, конечно, не рассматриваете, - хмыкнула я.

Мужчина только плечами пожал:

– Фонарик Фелана уже не работает, я с трудом представляю, из чего можно сейчас здесь сделать факел, а без освещения мы не сможем пробраться…

– А может этого магического светлячка надо просто потрусить, и он опять заработает?

– Попробуйте, - хмыкнул полукровка.
– Можете даже на него подуть.

Естественно, у меня ничего не получилось. Шарик как был мертвенно-черным, так таким и остался.

– Значит, остается ждать, - вздохнула я.
– Рисковать и надеяться, что она не проснется, мне не хочется.

– Главное, чтоб она не учуяла нас, когда продерет глаза и решит отсюда уйти.

Я так и замерла: подобной мысли мне в голову не приходило.

– А… Она может?

– Уж будьте в этом уверены!
– в голосе полукровки проскользнули нотки гордости. Можно подумать, он сам эту химеру кормил, поил, растил и дрессировал.

Вот за кого он сейчас больше беспокоится, а? За нас или за это чудовище?

– То есть…

– Надо идти сейчас, - кивнул капрал.

Кладку, перегораживающую выход, милез разбирал сам. Осторожно отодвигал крупные, ничем не скрепленные камни, старался ничем не стукнуть и, с тихой незлобивой руганью, ловил выкатывающиеся булыжники. Судя по тому, как споро работал мужчина, опыт в подобных работах у него был. Интересно, откуда?

Минут через двадцать высоко, у самого потолка, образовалось небольшое окошечко, через которое, при некотором желании могли бы проползти мы оба.

Первым в логово химеры проник капрал. Осторожно спрыгнул на землю, протянул мне руки, помогая спуститься. Я, окончательно наплевав на все правила приличия, потянулась к нему - иначе я бы просто не выбралась… И просто выпала из этого самого окошечка ему на руки.

Разумеется, зашумев при этом и разбудив химеру.

Если бы в этот момент поблизости оказался какой-нибудь придворный художник, он наверняка рискнул бы запечатлеть эту эпическую картину, не смотря на возможную опасность быть съеденным. Итак. Собранная Дуном для нас сумка - на земле. Капрал с мечом за плечами - у полуразобранного завала. Я, растрепанная и перепуганная, - у капрала на руках.

И проснувшаяся химера, вскочившая с пола и хлещущая себя по бокам хвостом со змеиной головой.

На пол меня уронили очень чувствительно, даже не позаботившись о том, не ушибусь ли я.

Правда, сразу после этого, капрал шагнул вперед и, выхватив клеймор, заслонил меня собой… Мать Рассвета…

Вскочив и выглянув из-за спины капрала, я разглядела, как химера, ощерившись львиной головой, шагнула к нам. Из козьей пасти вырвался небольшой язык пламени… Еще один шаг - мягкий, скользящий… А в следующий миг она прыгнула на Айдена…

Кажется, я завизжала.

Не помню, не могу сказать, как все происходило, но в то же мгновение что-то оттолкнуло меня в одну сторону, капрала - в другую, а когда я, протерев глаза, наконец пригляделась, то увидела, что по полу пещеры, сцепившись в один огромный шар, катаются, рыча, блея, шипя, и скуля, химера и иглонос… Тот самый, безымянный и неприрученный.

Солнечные лучи пробивались через листву. Лабиринт вывел нас в какую-то дубраву, а у самых моих ног виднелся вход в логово химеры - чуть прикрытый корнями вывороченного дерева, сейчас он и не напоминал о том, какая опасность таилась в его глубине.

Капрал сидел, опершись спиною о молоденький дубок, и флегматично смотрел в небо: кажется, ему надо было собраться с мыслями. У моих ног лежал, положив голову мне на колени и прикрыв мощной лапой исцарапанную и обожженную морду, иглонос. Изредка страшный зверь вздыхал, поднимал на меня счастливые глаза и вновь замирал.

Он ворвался в пещеру, выбив телом не до конца разобранную порубежником стену. Сшибся с химерой и, не обращая внимания ни на огонь, выплевываемый из козьей головы, ни на укусы змеи, ни на удары когтистых лап, придушил чудовище как кошку…