Ее семья не могла похвалиться длинным списком именитых предков, но компенсировала этот недостаток капиталом. Талант приумножать его вместе с материнским молоком впитывали все члены этой семьи, и леди Пламсбери не была исключением. Ее супруг полагал, что женится на деньгах, но стараниями стряпчих своего отца леди Пламсбери сумела оставить за собой право распоряжаться большей частью приданого, которое ее собственные поверенные вкладывали так ловко, что к моменту смерти лорда Пламсбери его жена без заметного ущерба для себя могла передать новому лорду родовое имение семьи Пламсбери. Она же владела бесчисленными акрами земли, несколькими домами и ценными бумагами, которые ценила, несмотря на их название, гораздо меньше, чем свои луга и поля.

Новоиспеченный лорд Пламсбери остался доволен тем, что получил от едва знакомого ему дядюшки, а вот мистер Николас Ченнинг сперва порывался устроить судебную тяжбу, надеясь отобрать у старухи все нажитое ею в браке с его двоюродным дедом. Отец сумел отговорить сына от бесполезной траты времени и денег, справедливо полагая, что хорошие отношения с леди Пламсбери предпочительнее военных действий.

И в самом деле, леди Пламсбери, хоть и сделала своего внука единственным наследником, находила Николаса довольно приятным молодым человеком и делала ему весьма щедрые подарки, которые он принимал с выражением глубокой благодарности на лице, при этом его подлинные мысли оставались тайной для всех, даже для его отца.

– Смотри, теперь он пристает со своим нытьем к Уильяму, а до того пытался что-то рассказать твоему отцу, – заметил Генри, кивая головой куда-то за плечо своей партнерши.

Эмили дождалась возможности развернуться и посмотрела в ту сторону. Лорд Гренвилл в этот момент насмешливо улыбнулся и что-то ответил Николасу, который тут же покраснел и надулся.

– Нетрудно предположить, что мой супруг ответил своему… кузену. – Эмили не без сожаления оторвала взгляд от мужа и обратилась к Генри: – Никого не касается, как леди Пламсбери тратит свои деньги, и никто не может помешать ей делать это.

– Она ведь не устраивала бал, когда ей исполнилось семьдесят, – прибавил Говард.

– Мы все тогда были в трауре по Луизе, – подхватила леди Гренвилл. – Конечно, ей хочется теперь отпраздновать свой день рождения с поистине герцогским размахом. А Ченнингу, если ему так больно смотреть на это, лучше бы вернуться домой. Даже его отец при своей болезни и то выглядит более живым, чем нудный Ник.

– Нудный Ник! Звучит прекрасно! – обрадовался Генри. – Так мы и будем его звать!

– Только не говори это при Лори! – фыркнула Эмили. – Он обязательно проболтается при бабушке, и леди Пламсбери страшно рассердится. Она отчего-то благоволит Николасу.

Говард обещал не называть прозвище мистера Ченнинга при маленьком лорде, но остаток танца и он, и Эмили продолжали хихикать, поглядывая на кислую физиономию Николаса.

– Я так рада, что леди Пламсбери пригласила дядюшку провести в ее доме целую неделю! – Мисс Холтон сидела в оконной нише и смотрела на мокрые клумбы внизу.

– И тебе не скучно? – Эмили полулежала на кушетке, радуясь, что плохая погода отпугнула желающих нанести леди Пламсбери визит, и оставшиеся в доме гости могут проводить время, как им заблагорассудится. – Мы ведь заперты здесь, как в склепе.

– Очень красивый склеп, хотя и несколько старомодный! – иронично заметила Сьюзен. – Ты только представь, что когда-нибудь все это великолепие будет принадлежать Уильяму и тебе.

– Лучше не надо, – Эмили поморщилась. – Бабушка моего мужа полагает, что мы очень страдаем, вынужденные жить в Гренвилл-парке, в то время как она наслаждается своим роскошным домом. А на меня давят эти тяжелые портьеры, кажется, если одна из них сорвется и упадет на меня, я не сумею выбраться и задохнусь под ней! Хорошо, что Уильям согласился задержаться лишь на несколько дней, а после мы все вместе поедем назад. Мне уже очень хочется вернуться домой.

– А мне нравится здесь, – решительно заявила Сьюзен, прежде ночевавшая в доме леди Пламсбери лишь два раза. – Я каждый вечер вместо чтения молитв рассматриваю безделушки, украшающие каминную полку в моей комнате.

Эмили хитровато улыбнулась. Леди Пламсбери обычно чувствовала себя скверно после шумных празднеств и уговорила доктора Вуда остаться, чтобы приглядеть за ее здоровьем и составлять вечером компанию за карточным столом. Сьюзен, естественно, тоже пришлось стать гостьей старой леди. Похоже, причиной, по которой молодая девушка охотно пребывала в этом доме, было отнюдь не желание заниматься рукоделием вместе с подругой. Генри Говард ведь тоже гостил у бабушки своего кузена!

Пока леди Пламсбери и доктор Вуд обсуждали старинные рецепты из книги, доставшейся экономке старой дамы от ее предшественницы, а лорд Гренвилл и Эмили читали каждый свою книгу, мисс Холтон и мистер Говард проводили немало времени, сидя рядышком и дружески беседуя.

Для всех в доме леди Пламсбери было очевидно, что их отношения медленно, но непреклонно двигаются к помолвке. И это событие наполняло пасмурные дни каким-то особым смыслом.

Доктор Вуд не ожидал от племянницы, что она так скоро забудет Ричарда Соммерсвиля, но Эмили, знавшую намного больше остальных, это ничуть не удивляло. Сьюзен призналась ей через два дня после бала, что присутствовала при одном разговоре Ричарда и нескольких леди и джентльменов. Кто-то одобрительно высказался о мисс Соммерсвиль, заметив, что у супруги Ричарда появится очень милая сестра.