– Не знаю…

– Хорошо, что гараж не вплотную к дому примыкает, а то бы и сауну приняла, – сострил высокий усатый пожарный, мужчина в годах, привычный к виду полыхающих строений и шокированному виду безалаберных хозяев. Он благодушно взирал на присмирённый огонь, жалко скребущийся об отдельные фрагменты сгоревшего строения, которые ещё не покрыл толстый слой пены.

Женщина не слышала его слов, она заворожённо смотрела на рухнувшую крышу, на одетых в яркую спецодежду людей, по роду службы пытающихся ей помочь. Одни споро сматывали лишние рукава, пока другие продолжали добивать остатки огня из длинных шлангов. Дым, свет фар, встревоженные крики людей, эфемерные силуэты, скользившие среди всеобщего хаоса… Хозяйка стряхнула с себя наваждение и, опираясь на перила, тяжело спустилась до нижней ступеньки и села на неё. К усатому пожарному подбежал молодой подчинённый и, настороженно косясь на сидевшую у его ног женщину, прошептал что-то на ухо своему начальнику. Самодовольная улыбка вмиг слетела с лица мужчины, будто стёртая невидимым ластиком. Он крякнул в кулак, чтобы скрыть замешательство, и знаком пригласил полицейского отойти с ним в сторону для разговора.

– Мама, а где папа? – девочка в одной пижаме и босиком спустилась вниз и робко присела рядом, её тельце снова дрожало от волнения.

– Его больше нет, – тиха произнесла Мария, она читала многоговорящие знаки по выражению губ и глаз окружающих.

К ней нерешительно направлялся полицейский, на ходу вспоминая приличествующие ситуации выражения. Ему пришлось взять на себя неприятную миссию – сообщить новоиспечённой вдове трагическую новость.

– Я очень сожалею, но… Нельзя ли мне поговорить с вами наедине? Дело серьёзное, – неожиданно для себя он начал выражаться очень высокопарно.

– Я догадываюсь, я чувствую… Мой муж там? – Мария вяло указала на дымящиеся обломки, сил подняться не было, и она робко помогала растерянному полицейскому сообщить ей тяжёлую весть.

– Да.

– И его больше нет, – как эхо, повторила она собственные слова уже более отчётливо и уверенно, но мягким голосом, щадя чувства дочери.

– Да, – полицейский облегчённо вздохнул, втайне радуясь, что деликатная тема исчерпана, и ему, похоже не придётся выслушивать криков отчаяния, уместных в данном случае. Видно, женщина умело держала себя в руках. За долгие годы своей не очень удачной карьеры полицейский повидал множество слёз и горя, и с каждым разом ему становилось всё тяжелее воспринимать их бесстрастно: возраст делал его сентиментальным и нервным. Он осторожно отошёл от хозяйки дома, оставив её на попечение участливых соседей, уже прослышавших о свалившейся на Марию беде.

«Руки всё не доходят… Надо наконец разобраться с этими руинами. Спасибо, соседи, что терпите пока! Денег в семье уже два года не водится: все доходы за долги мужа отдаю. Слава богу, всё выплатила, и теперь пора заняться домом и собой», – она недовольно поглядывала в кухонное окошко, украшенное весёленькими занавесками. Дочка снова бродила по пепелищу, а значит, вернётся грязная с головы до ног. И что её так тянет к мрачным обугленным головешкам? Всё время, пока приходилось жить, еле сводя концы с концами, мать старалась не напоминать девочке о случившемся, лишь чёрный остов гаража был единственным безмолвным свидетелем той страшной ночи, от него вдова пока не могла избавиться из-за финансовых затруднений. Она давно продала ненавистное дело, которое когда-то было её мечтой, но смогла вернуть лишь часть тяготившего семью кредита. За последние два года женщина не купила себе ни одной вещи, забыла, где находится магазин любимой косметики и как пройти к парикмахерской… Ходила за дешёвыми продуктами в самый дальний конец городка. Зарплата начинающей учительницы не позволяла шиковать, но дала возможность расквитаться с остатками долгов и набраться так необходимого опыта в новом ремесле. Дочь Мария не стесняла – девочка не замечала денежных затруднений в семье, да и не должны они были волновать маленького ребёнка, и без того лишившегося любимого родного человека. Любимого… Несмотря ни на что!

София, как и ожидалось, вбежала в кухню, вся перемазанная чёрной сажей. Маленькая озорница загадочно сверкнула очаровательными глазками:

– Мама, а там пол треснул…

– Ну и что? Ты лучше скажи, как такая чумазая собираешься за стол садиться? Быстро переодеваться и мыться.

– А там светится что-то… – девочка не обратила внимание на ворчание матери.

– Господи, что ещё ты там натворила? – Мария бросилась вон из кухни, опасаясь повторения беды двухлетней давности, хотя гореть в бывшем гараже уже, по большому счёту, было нечему.

Довольная, что не пришлось клянчить у мамы желаемое в течение всего ужина, София побежала следом. Возле самого пепелища Мария остановилась. Неприятные воспоминания снова нахлынули на неё, но дочь уверенно тянула внутрь, и женщина нехотя повиновалась её настойчивой просьбе. Среди обгоревших останков противно пахло застарелой сыростью. София звала дальше, туда, где скрывалась в темноте маленького подвала полуразрушенная лестница.

– Куда тебя только черти носят, – недовольно пробормотала мать, следуя за дочерью.

В тусклом свете, льющемся сквозь прогнивший пол, она оглядела заброшенное помещение. Глубокая трещина буквально разорвала фундамент поперёк, а из глубины жёлтым тусклым блеском отсвечивал незнакомый предмет. Рука матери не пролезала в свежеобразованную щель, а просить девочку она не рискнула. Поднявшись наверх и отыскав среди хлама подходящий почерневший от сажи и времени топорик, она снова вернулась и немного расширила углубление. Бетон пола крошился и поддавался на редкость легко. Женщина ещё раз постаралась достать странный предмет, и на этот раз попытка увенчалась успехом. Нащупав пальцами гладкую поверхность, Мария извлекла на свет массивное золотое украшение с тускло поблёскивавшим посередине красным камнем. Женщина тщательно стёрла землю с хитрых переплетений древних узоров и символов, и перед ними во всей красе предстала потерянная некогда амазонками священная лунула.

– Мама, мы клад нашли? Как в мультфильмах?

– Кажется, но удивительно… Откуда? – Мария была серьёзно озадачена.

– Давай ещё поищем, – рассудительно предложила София, но дальнейшие раскопки результатов не дали.

Вечером заинтригованные мама и дочь с любопытством разглядывали сверкающую гранями находку. Драгоценная вещь гордо лежала посередине кухонного стола между чашек с недопитым чаем, вазой с печеньем и старой сахарницей.

– Мама, откуда здесь такая штука?

– Не знаю. Может, от прежних хозяев. Хотя бабушка говорила, что дом и земля всегда принадлежали нашему роду…