– Что я вижу? Не верю глазам.

– Я не хочу носиться по лесу за тобой. Давай просто посидим и поговорим.

– Давай, – Хельга комфортно устроилась на огромном заросшем мхом валуне. Он примостился рядом, сдерживая желание немедленно заключить девушку в объятия. «Наваждение», – мысленно одёргивал себя он. Юная воительница доверчиво прильнула щекой к его плечу. Они упивались радостью встречи и близостью друг друга. Запахи смолы и ягод перемешивались с притягательным ароматом вина, которое принесла охотница.

Берт по просьбе девушки начал медленно и вдумчиво пересказывать историю своей жизни, стараясь не пропустить ни одной важной детали. Детство, потери, странствия, прозрения, вера, покровители – всё было интересно любознательной Хельге. Словно пересказывая выученную назубок книгу, повествовал юноша о событиях прошлого. Единственное, что утаивал Берт от своей возлюбленной, это истинные имена людей, с которыми ему пришлось встречаться на своём пути. Он понимал, что даже одного из них достаточно, чтобы навсегда оттолкнуть любимую. Ночной странник давно понял, с кем связала его судьба. Он узнал, кто является предводительницей амазонок, ещё не видя перед собой молодой женщины, о которой столько слышал от покинутого вождя. Нет, он ни за что бы не предал так неожиданно обретённое богатство в лице Хельги. Юноше просто страшно было представить, что будет, когда охотница узнает правду до конца. Любимая могла подумать что угодно. Его близость ко двору герцога могла стать непреодолимым препятствием к обретённому счастью. Он считал себя свободным проповедником, служившим лишь своему богу. Любовь к маленькой хрупкой душе казалась ему естественным продолжением его любви ко Всевышнему.

Сумерки начали надвигаться из лощин и оврагов, а у Берта оставались в запасе тысячи тем и рассказов. Он с трудом оторвал руку от вьющихся рыжих прядей. Хельга сидела, не шевелясь.

– Тебе пора, – осторожно напомнил он.

– Куда? – невпопад задала она вопрос.

Действительно, зачем идти туда, где нет рядом Фридберта? Его особенного проникновенного голоса, его лучистых глаз, в которых тонули все сомнения девушки. Само присутствие юноши согревало душу теплом. Она купалась в своём уютном счастье, погружалась в мечты и готова была провести вечность рядом с любимым. Привыкшая самостоятельно жить, бороться и защищаться охотница впервые поняла ненужность многих своих качеств. Чувство надёжности исходило от молодого человека и укрывало от будущих бед непроницаемым пологом. Странно, что худощавый и не воинственный с виду Берт вдруг обрёл в её глазах доблести настоящего защитника. Странник мог замолвить слово за неё перед небесами, и ему она верила больше, чем холодной луноликой богине. Хельга готова была уступить юноше первенство во всём. Берт же стремился спасти любимую от самой себя и избранного ею жестокого пути.

Они неспешно дошли до опушки и снова долго прощались. Уходя, Хельга позабыла взять добычу, а Берт так и остался стоять с двумя подстреленными им зайцами в руках.

– Кто идёт? – девушки-дозорные не признали в сгустившейся темноте приближающуюся охотницу.

– Я, Хельга!

– А, – обрадовались наверху сторожевой башни, – тебя тут Ортрун обыскалась.

– Зачем я ей?

– Не знаем, – ответили они, отворяя ворота. – Говорит, что ты забыла предупредить, куда идёшь.

Ортрун волновалась не зря. Охотница покинула городище в полном смятении чувств, не сказав подруге ни слова. Бывшая разбойница привыкла заменять и Архи, и Хельгу во время их длительных отлучек. Она выполняла свою работу добросовестно. Выросшая среди неорганизованных и ленивых лесных братьев Ортрун никому не доверяла. За день, что проводила она на посту в качестве главной, девушка по сотне раз обегала все сторожевые башни. Ей казалось, что неопытные дозорные обязательно пропустят нападение. Её намётанный глаз подмечал каждую деталь, ускользающую от расслабленных в тишине и бездействии охранниц. К концу дня Ортрун изматывала себя настолько, что еле переставляла ноги. Однако груз ответственности всё гнал и гнал её по кругу. Она следила за тренировками, за хозяйством, за маленькой дочкой Архелии (у которой было и так много нянек). Разбойница успевала побеседовать с путниками, просившими или приют, или милостыню, а порой мимоходом принимала участие и в детских забавах подрастающих девочек из поселения. Энергия девушки била через край, но к вечеру силы иссякли, а Хельга всё не появлялась. Ортрун настойчиво справлялась у дозорных, не возвращается ли назад исчезнувшая охотница.

Когда в воротах показалась долгожданная пропажа, разбойница поспешила встретить подругу. Увидев мечтательно плетущуюся Хельгу с колчаном, полным стрел, и без добычи, Ортрун гневно сдвинула брови:

– И где ты была? – начиная понимать, что происходит, сдержанно спросила разбойница.

Хельга стояла и явственно представляла себя со стороны. Её будто окатили холодной водой, сказать в своё оправдание охотница ничего не могла.

Ортрун, не желая начинать склоку на глазах любопытных воительниц, поджала губы и резко повернула к дому. За ней тяжёлым свинцовым шагом побрела охотница. Навстречу девушкам вышла колдунья. С первого взгляда оценив накалённую обстановку, она понимающе кивнула названной дочери. Её светящийся лукавством и добротой взгляд придал провинившейся бодрости.

Как только дверь за подругами затворилась, Ортрун дала волю распиравшему её негодованию:

– Я целый день одна верчусь, а ты… ты бегаешь на свидания?

– Прости, – только и смогла выдавить из себя влюблённая, девушка чувствовала себя ужасно.

– Архи знает?

– Нет, – Хельга виновато потупилась.

– Сама расскажешь. Я не могу, – Ортрун была насквозь пропитана лесным духом братства и заложить подругу не могла даже Архелии.

– Хорошо, – на охотницу напало странное оцепенение, она готова была согласиться с любыми условиями бушующей Ортрун.

– Да очнись же ты! Ты пошла против закона, чем нам это грозит? Какими бедами?

– Я ничего не нарушила. Он придёт в праздник Полнолуния.

– Правда? – меряющая шагами комнату разбойница остановилась напротив Хельги и заглянула той в глаза.

– Да, клянусь памятью отца, что просит сейчас за меня своих богов.

– Достаточно, я верю тебе. Но как же ты могла? Ведь обет давала.

– Я не давала.

– А это просто так носишь? – Ортрун дотронулась до массивного золотого нагрудника с рубином, похожим на символ власти Архелии, но поменьше (у Коринн и разбойницы были такие же).

– Архи сочла, что моя преданность не нуждается в клятвах. Я тогда со спиной лежала больная, помнишь?

– Скажи хоть, кто он? – Ортрун немного успокоилась.

– Тот странник, что живёт у колдуньи.

– Этот хлюпик? – удивлению разбойницы не было предела.

– Нет, он особенный, необыкновенный…

– Не продолжай, – Ортрун резко оборвала снова воспарившую в небеса Хельгу. – Главное, теперь я за тебя спокойна. Вреда от него не будет, пользы, правда, тоже.

Бывшая разбойница криво усмехнулась. Она не ожидала, что подруга выберет себе в спутники ничем не примечательного паренька. Ортрун привыкла к грубому мужскому обществу, а постоялец знахарки вызывал у неё жалость и сочувствие.