Кивнув, Мирела неожиданно громко расхохоталась, заглушив Энн Леннокс, безответно вопрошающую уже пару десятилетий: «Way?» (на самом деле, я в восторге от этой певицы).

– Не смущайтесь, мистер Лоутон. Я, наверно, сегодня чуть перебрала с алкоголем. Но меня этот факт совсем не огорчает.

– Меня, в общем-то, тоже, – заверил я ее почти весело, переключаясь на их волну легкой эйфории, не забывая при этом о цели своего прихода. Поэтому я сразу же обратился к Слэйтеру, решив, что с Мерил поговорю в другой раз, когда она будет в адекватном состоянии.

– Мне нужно поговорить с вами, Ларс.

– Я готов, Марк, хотя ожидал, что вы проявите это намерение несколько раньше. – Он, казалось, был вполне искренен. – Присядем пока еще есть свободные столики?

– Да. Вы идите, а я сейчас подойду.

Захватив свои бокалы с пивом, веселая парочка направилась к ближайшему, чудом уцелевшего от поползновений подвыпившей публики, свободному столику. Подождав пару минут пока мне нальют пинту «London Pride», я присоединился к ним.

– Так что вас интересует, Марк? – спросил Ларс, похоже, чуть обеспокоенно.

Я пригубил эль и не спешил с ответом, чтобы ухватить какую-то мысль, промелькнувшую в моей голове. Дело в том, что пару лет назад Слэйтер занимался благоустройством моего сада. Тогда он делал только первые свои шаги в овладении искусством ландшафтного дизайна, и сейчас можно было уже резюмировать, что он вполне преуспел в этой деятельности. В то время молодой человек мне показался достаточно скрытным, но несмотря на это, пару раз мы с ним беседовали на тему музыки, философии, психологии, безусловно, не вдаваясь глубоко в суть обсуждаемых проблем; и у меня осталось двойственное впечатление об этом тридцатипятилетнем мужчине. Привлекательный, атлетически сложенный, совсем не глупый и целеустремленный; интроверт и эгоист, нечасто, похоже, проявляющий эмпатию к окружающим, осторожен и скуп в словах, жестах и мимике. Немного впалые, большие серые глаза Ларса скрывали тонированные очки в тонкой серебристой оправе. Светлые короткие волосы, высокий лоб, аристократический нос, слегка вытянутое лицо, тонкие губы, иногда, правда, он растягивает их в скептической улыбке. Кожа чуть тронута загаром, хотя от природы, насколько я помню, она у него светлая. Часто работая под открытым небом и не желая, по-видимому, терять свою врожденную аристократичную бледность, Слэйтер, наверно, пользуется солнцезащитными кремами. В общем, вполне симпатичный, чуть глянцевый, но без слащавости; по моему мнению – для женщин, предпочитающий плод с гнильцой. Во всяком случае, Лоре он понравился. Может, мое отношение к нему было предвзятым из-за возникших у меня подозрений, больше основанных на интуиции, чем на фактах. И мне удалось поймать ускользнувшую мысль – похоже, что за прошедшие пару лет Ларс изменился, только я пока не понял – как, и неплохо бы увидеть: в чем. Вновь пришлось применить недавно обретенные знания в персонологии. Пытаясь не нарочито, я рассматривал своего собеседника в течение нашей беседы, чтобы потом сделать выводы об изменениях, которые произошли в мужчине или которых я, быть может, просто не замечал ранее. Честно говоря, я подозревал Ларса в причастности к смерти мисс Кэмпион. А, собственно говоря, мне больше некого было подозревать среди тех, кто был вхож в ее дом в качестве наемного работника. Нет, были еще, конечно же, члены семьи Таунсенд, одна из представительниц которой сидела сейчас напротив меня и уже была изрядно подшофе. Но пока их причастность мне казалось маловероятной. Кроме того, мне не казался подходящим на эту роль и студент Джон Бэнкс, ухаживавший за бассейном журналистки, тем более что его не было в городе с воскресенья. Да и Слэйтер… даже если он и был преступником, то действовал, вероятно, по заданию кого-то другого.

Мне пришлось слегка приоткрыть свои карты:

– Ларс, я хотел бы у вас спросить. – Сделал я драматическую паузу, посмотрев ему в глаза, вернее, на поблескивающие в лучах искусственного освещения стекла очков. – Миссис Старлингтон не верит в смерть мисс Кэмпион вследствие несчастного случая, как, впрочем, и я. А вы?

Он усмехнулся:

– А вас интересует только мое мнение?

– Нет, конечно.

Задумавшись, Слэйтер потер рукой гладкий острый подбородок, «говорящий» о врожденном упорстве. А упорный человек в жизни нередко бывает игроком. Судя по всему, Ларс азартен и любит риск, а ради самоутверждения способен преодолевать многие преграды. Интересно, в чем же заключается движущая сила мистера Слэйтера? Только флора и ландшафтный дизайн? Где здесь риск? Да и скучно, на мой взгляд. Вероятно, мысленно рассуждая о своем визави, я стал выглядеть несколько рассеянно, потому что Ларс спросил, не скрывая иронии в голосе:

– Марк, вам еще интересен мой ответ?

– Извините, Ларс, конечно.

– Вопреки очевидным фактам, я скорее соглашусь с вами.

Это было несколько неожиданно для меня, но я попытался скрыть удивление вопросом:

– А вы не вспомните, когда вы виделись с журналисткой в последний раз?

Ларс медленно снял очки и, чуть прищурившись, внимательно посмотрел на свой опустевший бокал, будто хотел в пивном осадке прочитать ответ на мой вопрос.

– Еще по одной? – подала голос Мирел, оторвав сосредоточенный взгляд от своего маникюра, выполненного в темных тонах, определить основной цвет которого не представлялось возможным. – Я бы добавила, – с придыханием произнесла она, глядя на Ларса с откровенным вожделением.

Цветочник покачал головой.

– Я планировал сегодня пораньше лечь спать, милая, – чуть насмешливо ответил он. – Да и тебе, по-моему, достаточно. Дорогая, избыток алкоголя превращает девушку в вульгарную шлюху.

– А ты считаешь, что я на нее еще не похожа? – попыталась рассмеяться она, но голос девушки предательски сел, и вместо смеха послышалось прерывистое кудахтанье.

Я делал вид, что не слушал их диалог, и рассеянно оглядывал публику, постепенно заполнявшую зал. За соседним столиком, рассчитанным на четверых, сидел молодой парень, очевидно студент, который давно уже допил свой кофе и, разложив перед собой стопку листов, книгу и ноутбук, полностью погрузился в решение своих задач, не обращая внимания на окружающих. Мне было интересно узнать, кто же попросит его свернуть этот учебный процесс, но при этом я не переставал внимательно слушать легкую перепалку моих собеседников. Похоже Мирел, притворяясь достаточно выпившей и не смущаясь моего присутствия, откровенно соблазняла Ларса. Но тот только усмехался ее дилетантским потугам. Мужчина пока так и не ответил на мой вопрос, но я не переживал из-за этого. По большому счету, мне было все равно, что он скажет, я хотел за ним понаблюдать, как он говорит, как меняется его мимика, голос, жесты, и постараться понять, когда он врет, а когда говорит правду. Для этой цели я и пришел сюда, хорошо сознавая, что на некоторые вопросы Ларс мне соврет или, в лучшем случае что-то не доскажет. Спустя пару минут Мирел, потерпев поражение, хмуро надула пухлые губки.

– Марк, извините нас за это выяснение отношений, – усталым голосом сказал молодой человек.

Следующий мой шаг был совсем не скромным, а даже наглым, но мне нужна была провокация:

– А я думал у вас, мистер Слэйтер, отношения совсем с другой женщиной.

Ларс, судя по его виду, оторопел (и я его понимал!), однако он быстро пришел в себя:

– Отношения бывают разными. Вам ли этого не знать, мистер Лоутон, – едко ответил он. – Вы знаете, я действительно хочу отправиться домой, – грубо сказал мужчина, видимо, решил отплатить мне такой же монетой. – Так что задавайте ваши вопросы. Я ведь в курсе, что вы ведете собственное расследование смерти мисс Кэмпион, – он огорченно вздохнул. – Мне нравилась Лора, то есть мисс Кэмпион, – чуть расстроенным голосом проговорил Ларс.

– А можно спросить, почему она вам нравилась?

– Это имеет отношение к ее смерти?

– Пока не знаю. Но хотелось бы знать.

– Она делала то, что ей нравилось и не скрывала свой интерес к различного рода специфической информации, в том числе и щекотливого характера.

– Но ведь Лора была журналисткой! Что же в этом удивительного?

– А я и не собирался вас удивлять, просто констатировал факт, – мужчина лучезарно улыбнулся. – Вы можете мне не верить, но об этом женщина сообщила мне сама.