Вынырнув из собственных мыслей, я сообразил, что Лита что-то уж слишком долго возится. Руки бы на себя не наложила. Я торопливо стукнул в обшарпанную дверь, опасаясь услышать в ответ тишину, но тут девочка вышла сама. Из немногочисленных вещей она выбрала самую мешковатую футболку и свободные джинсы.

– Идём, - я хотел протянуть ей руку, но вовремя вспомнил, что в таких случаях лишние прикосновения противопоказаны. Внизу за стойкой уже было пусто: Стэн куда-то унёс тело. Видимо, на задний двор, чтобы похоронить. Оказывать подобные почести бандитам никто не собирался - некогда.

– Где дедушка?
– тихо спросила Лита, пустым взглядом скользя по стойке.

– Лита, его...
– начал я, но девочка меня перебила:

– Знаю. Его надо...

– Стэн этим займётся.

– Я хочу видеть, - Лита упрямо вскинула голову, меж её бровей залегла взрослая морщинка. И я сдался.

– Идём.

В конце концов, каждый заслуживает возможности попрощаться.

Стэн раздобыл где-то лопату и теперь сосредоточенно вгрызался в сухую плотную землю. Тело лежало рядом, завёрнутое в найденную в доме простыню.

– Помогай, - хмуро бросил он, - Там вторая лопата у гаража.

– Как звали твоего дедушку?
– спросил я Литу, спрыгивая в порядком углубившуюся яму.

– Дедушка Сарек, - тихо всхлипнула та.

С могилой мы управились быстро, хотя чувство времени во время этой монотонной работы словно куда-то испарилось. Только раз я оторвал взгляд от коричневых комьев земли, вытер вспотевший лоб. Задний двор. Гараж. Окошки комнат. Остов какой-то машины у стены дома. По-осеннему голое дерево вдалеке. Небо хмурится, словно собираясь пролиться мелким противным дождём. Более обычный пейзаж сложно придумать. И посреди этой тишины и покоя мы роем могилу. Сколько их ещё будет?

Вопреки ожиданиям, Лита не расплакалась ни когда мы опустили тело в могилу, ни когда все мы бросили вниз по горсти земли. Только когда мы уже шли к машине, спросила:

– Куда теперь?

– В лагерь, - сказал Стэн, - Не бойся.

Когда мы уже сидели в машине, Стэн вдруг невесело улыбнулся. .

– Не поверишь - съездил в отпуск. Думал, месяц без стрельбы, без ночных побудок. И вот во что влип.

– Значит, ты военный?

– Да, офицер. Из тех, кого на Острова занесло служить, - Стэн окинул меня внимательным взглядом, - И я не дурак. Этот убитый у тебя не первый, так?

Пришлось играть роль крутого уличного парня до конца.

– Я же не спрашиваю, откуда у тебя пистолеты в бардачке. Отпускнику они явно не положены.

После того дня был вечер - тёмный, тревожный, разорванный пламенем костров и резкими окриками. Поток беженцев не прекращался. Кого-то приводили и привозили на чудом уцелевших машинах спасатели, кто-то приходил сам. Ночь была короткая, больше похожая на забытье. Я вдруг проснулся - голова ясная, хоть вступительные экзамены сдавай - встал, стараясь не разбудить Рин, и осторожно прошёл меж спящих к костру. Он ещё не успел прогореть.

Завтра всё изменится. Не только для нас - для всего мира. Мир начнётся с нового листа. И каким он станет, будет зависеть от каждого, как бы пафосно это ни звучало.

Я достал из нагрудного кармана паспорт. Несколько страничек плотной бумаги, дрянного качества фотография, колонка данных. В семнадцать леи положено менять документы. Тёмно-зелёная книжечка полетела в огонь. Если всё получится, в новые документы я впишу имя, которое мне больше подходит. А если нет - то формальности тем паче никому не будут нужны.

Но об этом я точно не расскажу никому, кроме Рин.

Сейчас.

Рин.

– А вам было страшно?..
– интонация спрашивающего какая-то оборванная. Словно он стесняется вопроса. Понимаю, мне в детстве тоже казалось, что взрослые и сильные страха не испытывают - ведь весь мир создан для них. Хотя тут, кажется, дело в другом: героям не положено испытывать страх.

Увы, ребята, сейчас я вас разочарую.

– Было, конечно. Особенно на первом самостоятельном задании.

Дорога.

А мёртвые сказки

Не стали травой...

Джем

Высаживают нас километра за три от места происшествия. Слепой отрезок трассы, где пропал грузовик и посланная ему на выручку боевая группа, кто-то из инструктировавших нас офицеров назвал именно так. Наверное, он демобилизовался из армии и какое-то время проработал в дорожной полиции. Дальше - нельзя, неосторожный водитель рискует повторить судьбу своего предшественника. Виноватый взгляд шофёра жёг кожу всю дорогу. В его глазах вчерашние подростки, отправившиеся на такое задание, без сомнения, были смертниками, которых бросили в самое пекло из-за нехватки настоящих бойцов. И я была очень благодарна ему за то, что жалостливое "вам хоть восемнадцать-то исполнилось?" так и осталось несказанным. Он только бросил коротко: "Удачи" - и это стоило всех прочувствованных речей мира. Прежде чем выпрыгнуть из внедорожника, я зачем-то покосилась на своё отражение в зеркале дальнего вида - полузабытая привычка из жизни, навсегда оставшейся за поворотом. Чёрная рамка вместила немногое - россыпь камуфляжных пятен на куртке и пряди неровно подрезанных чёрных волос.