– Что здесь творится?! – чтобы перекрыть грохот выстрелов прокричал Милавин в ухо стоящему рядом защитнику.

Тот оглянулся. Это оказался молодой парень Олег, с которым они познакомились сегодня утром у оружейки.

– Не знаю! – так же криком ответил он. – Что-то прёт вон оттуда! Дозорные на высотке подняли тревогу и начали стрелять! Вон смотри!

Луч прожектора высветил угол здания, и Андрей увидел, что темнота в этом месте колышется, как будто живая. Это больше всего походило на клубы непроглядно чёрного дыма, вот только самого дыма не было, шевелилась темнота. Попав в луч прожектора, она ужалась, втянулась назад, стремясь покинуть освещённый участок. Защитники тут же начали стрелять в этом направлении.

Олег тоже вскинул свой охотничий дробовик, прижавшись щекой к прикладу, но Иван остановил его, рванув за плечо.

– Не стреляй! Дробью отсюда ты его не достанешь! Только патроны истратишь!

Суетливо толкаясь, кто-то пробежал за их спинами, на ходу отдавая приказы.

– Не стрелять! Своих зацепим, – по голосу Милавин узнал Николай Борисовича. – Пусть вылезет на детскую площадку, тут мы его и накроем. Со всех стволов. Ждать, говорю!!!

Одиночные выстрелы начали стихать. Только пулемёт продолжал коротко огрызаться, светящиеся росчерки трассеров уходили вдоль по Крутицкому переулку. А вот дозорные с той стороны многоэтажки, напротив, открыли огонь с удвоенной силой. Даже Андрей, человек, в общем-то, далёкий от боевых действий, понял, что там дело дрянь. Стреляли навскидку, не целясь, наверное, в упор, судорожно дёргая затвор, чтобы перезарядить.

– Их же там убивают! – выкрикнул Олег, нервно тиская в руках дробовик.

– Ждать! – прошипел сквозь зубы Иван.

Из высотки уже никто не выходил, но через сквер ещё бежали несколько человек, стремясь уйти под защиту стен.

В какой-то момент выстрелы в здании слились в сплошную очередь, и вдруг внезапно оборвались. Над посёлком на несколько секунд повисла оглушительная тишина, молчал даже пулемёт.

– Всё… – выдохнул Олег.

Светлые окна высотки начали гаснуть одно за другим, очень быстро, но не одновременно. Здание погрузилось во тьму. Раздался дребезг стекла, и защитники на стенах увидели, как, разбив собственным телом окно, с четвёртого этажа выпрыгнул мужчина. Видимо, один из дозорных. Он кувыркаясь полетел вниз, удар о землю глухим стуком разнёсся далеко вокруг.

А потом изо всех окон и дверей высотки волнами потекла та самая шевелящаяся темнота. Она стремительно заполняла сквер, перекрывая собой грядки на газонах, детскую площадку и труп выбросившегося из окна защитника.

– Началось, – голос у Ивана был холодным и отстранённым.

– Огонь!!! Всем – огонь! – заорал где-то рядом Николай Борисович. Ему рупор был ни к чему, его голос и так перекрывал весь поднявшийся шум.

Со стен загрохотали выстрелы, пулемёт, лупивший фактически в упор, зашёлся одной непрерывной очередью. Повинуясь общей истерии, Андрей тоже стрелял из ПМ. Женщина, одна из тех, кто ещё бежал через сквер, испуганно оглянулась назад, споткнулась и упала на землю. Извивающиеся щупальца темноты, огибая пятна света от прожекторов, рванулись к ней. Женщина зашлась криком и сжалась в комок, прикрыв голову руками. Пулемёт бил прямо над ней в жирные клубы темноты, но без всякого видимого эффекта.

– Будь здесь! – крикнул Иван на ухо Андрею, а сам одним прыжком перемахнул витки колючей проволоки и оказался на той стороне забора. Приземлился на ноги, перекатился через левое плечо, гася инерцию, но тут же вскочил и бросился бегом к скорчившейся на земле женщине. Поводырь присел около неё на одно колено, ему приходилось низко пригибать голову, чтобы не попасть под огонь пулемёта. Он попытался поднять её на ноги, однако женщина, в приступе безумной паники, начала отбиваться от него, брыкаясь руками и ногами.

Хлопья темноты наползали на них со всех сторон, но защитники на стенах тоже заметили, что происходит. Луч света одного из прожекторов сместился, ярко высвечивая их на земле. Клубы темноты шарахнулись назад, прочь от освещённого пятна. Кто-то из защитников тоже спрыгнул со стены, подбежал и помог Ивану. Вдвоём они скрутили женщину и, несмотря на её отчаянные брыкания, потащили к воротам.

У Андрея закончилась первая обойма, он выщелкнул пустой магазин, вставил новый и отжал фиксатор, возвращая затворную раму на место. Рядом с ним Олег, истерично повизгивая, запихивал патроны в дробовик, руки у него дрожали.

Милавин окинул взглядом сквер. Пальба шла вдоль всей стены, но не приносила никаких результатов. Тьма неотвратимо наползала на укрепления, лишь лучи прожекторов кое-где могли её остановить.

«Бесполезно», – подумал Андрей, и тут же его огнём обожгла догадка: то же самое было и у Богомольцев! Темнота наползала на них со стороны «Олимпийского», а они стреляли из всех стволов, но оказались не в силах её остановить. Это и есть Пожиратель Душ».

Милавин уже оглох от выстрелов, но не нашёл ничего лучше, чем вскинуть пистолет и тоже открыть огонь. Ворота закрыли, Иван с помогавшим ему защитником и обезумевшая от страха женщина оказались последними беженцами. Тьма подползала к стенам. Вот одно из её щупалец протянулось вверх, через стену. Луч прожектора метнулся туда, отсекая его от защитников, но в тот же миг другая волна темноты захлестнула вышку. Раздался треск ломающихся досок, и самодельная этажерка, увенчанная площадкой с прожектором и позицией для стрелка, как подрубленная сосна, плашмя рухнула на землю. Луч света в агонии метнулся через ночное небо, высветив низко висящие облака, и погас.

Темнота тут же хлынула в образовавшуюся брешь, накрывая защитников и гася отчаянные вопли и выстрелы. Из-под неё не доносилось ни единого звука. Ещё несколько непроглядно чёрных щупалец перетекло через стену около ворот, не так уж далеко от Андрея и Олега.

Отстрелявший вторую обойму, ПМ лязгнул затворной рамой у Милавина в руках. Он огляделся. Стена была почти взята, защитники либо спрыгивали вниз и бежали вглубь лагеря, спасаясь от клубов темноты, либо собирались вокруг вышек с прожекторами, пока ещё оберегающих их лучами света. Отчаянно отстреливался пулемётчик, поливая трассерами вокруг себя.