Когда мы вернулись во дворец, не знаю, всю дорогу я проспала. Не проснулась я и тогда, когда Таймаз спешился и отнес меня в отведенные мне покои. Потому, проснувшись во второй половине дня, я сначала долго хлопала глазами и пыталась понять, где я и как тут оказалась.

– Мой госпожа проснулась, - Хаят склонилась в поклоне.
– Что желать, госпожа?

– Мыться, - решила я, слезая с кровати.

– Как пожелать, мой госпожа, - снова поклонилась девушка и ушла готовить ханскую баню, в женскую-то, в гарем, меня не пускали.

Только она ушла, как появилась Айша. Она радостно улыбнулась, кланяясь мне. Я обожаю улыбку этой девушки, да и саму Айшу. Она похожа на лучик солнца, такая же ласковая и теплая. Хаят мне тоже нравится, но к ней я больше чувствую уважение. А Айша неизменно вызывает желание улыбаться в ответ, и все, что терзает меня, отступает, стоит только взглянуть в добрые глаза хрупкой маленькой степнячки.

– Мой госпожа, - Айша почтительно поклонилась, - великий хан спрашивать, проснуться ли ты.

– Проснулась, но раньше, чем приведу себя в порядок, я с ним не встречусь, - ответила я.

Айша снова поклонилась и ушла, зато вернулась Хаят, и мы пошли в баню. Турхауды склонили головы, как только я покинула покои, и пристроились сзади. Они так и буду стоять под дверями бани, пока я не вернусь в покои. Я как-то спросила хана, зачем такая охрана приставлена к моей персоне. Неужели он опасается, что я сбегу? На что Таймаз серьезно ответил:

– Турхауды охраняют мое сокровище. Я не опасаюсь твоего побега, потому что сбежать отсюда невозможно. Дальше гор ты не уйдешь, но я больше не хочу чувствовать, как твоя жизнь покидает тело.

Я выслушала и махнула рукой, мне турхауды не мешали. Раз хану так спокойней, пусть ходят. Отмытая, причесанная и голодная я направилась к повелителю, который передал через Айшу, что ждет меня, как только буду готова прийти к нему . Таймаз нашелся в своем кабинете. Обо мне доложили, но, вопреки уже привычному укладу, мне пришлось ждать. Постояв немного под дверями кабинета, я развернулась и ушла к себе, чувствуя легкое раздражение и удивление вперемежку. Подождав еще немного, я решила, что голодной и злой быть нехорошо, потому лучше буду злой и сытой. Айша побежала на кухню, а я вышла на балкон. Некоторое время до меня не доносилось ни звука, но вдруг я услышала гневный голос Таймаза. Говорил он на своем языке, потому я толком ничего не понимала. Перегнулась через перила и прислушалась. Кто-то отвечал ему не менее эмоционально. Сзади подошла Айша с докладом, что обед подан.

– Что они говорят?
– спросила я.

Девушка прислушалась.

– Великий хан велеть созвать туменбашей, - сказала она.
– Воевать идти.

– С кем?
– сердце вдруг замерло.

– Не знать, - Айша виновато склонила голову.
– Мне не слышать.

– Хорошо, - я помрачнела и пошла к столу.

Аппетит разом испортился. Я, нехотя, поковырялась в принесенной еде и встала, чтобы вернуться на балкон. Но там уже было тихо. Я побарабанила пальцами по перилам, а затем решительно направилась к хану. Впрочем, далеко идти мне не пришлось. Не успела я дойти до двери, как она открылась, и вошел сам Таймаз. Он был мрачен, но, увидев меня, улыбнулся, взял за руку и повел к низкому дивану. Сел сам и усадил меня к себе на колени. Вредничать не стала, напротив, устроилась поудобней и обняла за шею.

– Что случилось?
– невинным голосом спросила я.

– Это дела ханства, - уклончиво ответил Таймаз, покрепче прижимая меня к себе.

– Я слышала, как ты ругался, - закинула я вторую удочку.
– Очень громко.

Хан промолчал, игнорируя мои удочки. Я пошла другим путем. Положила ему голову на плечо, взяла за руку и начала чертить на ладони невидимые вензеля. Таймаз прижался к моей голове щекой и как-то умиротворено вздохнул.

– Мой хан устал, - начала я ворковать.
– Не спал всю ночь и днем отдохнуть не дают. Все дела-дела... Ругаться заставляют, гневаться.

Таймаз снова вздохнул, соглашаясь со мной, а потом произнес:

– Права ты, солнце души моей, но я все равно не скажу.

– Бесы, - проворчала я, тут же выпуская его руку и пытаясь слезть с коленей.
– Ты говорил про туменбашей, воевать собираешься?

– Не с Орнией, Солнышко, - усмехнулся хан.
– Я же говорил, на этом королевстве мир не заканчивается.

– А с кем?
– спросила я, немного успокоившись и перестав бороться за освобождение с коленей повелителя.

Таймаз внимательно посмотрел на меня, все-таки пересадил на диван и встал, разом вернув на лицо гневное выражение. Получается, он все это время был в ярости, но скрывал от меня. Хан заложил руки за спину и прошелся по покоям, я следила за ним взглядом и ждала, теперь уже не задавая вопросов.

– Великий визирь Белгина преступил все законы, - наконец, сказал повелитель, сверкнув черными очами.
– Золото Огахара затмило разум Хамзы. Не успел Рафгат покинуть Белгин, как вслед ему отправили голову моего посла тайши Амана. Это оскорбление!

– Великий визирь-это правитель Белгина?
– спросила я.

– Правитель?
– хан обернулся ко мне.
– Нет, если по-вашему, то, скорей, первый министр при правителе. Правит Белгином шах Мажит. Он слабый, занят гаремом больше, чем своим государством. Хамза всем заправляет.