«Потерпи, это не навсегда, – заверил я его, отработав то самое упражнение, когда я иду на задних лапах позади Эшли. – Что ты теперь о нас скажешь, а?»

«Что я скажу? – переспросил он, оглядывая нас с забора. – Я скажу, что вам надо было выбрать мелодию, которая через несколько раз не превратится в пытку. “Кошка на раскаленной крыше”, “Влюбленные кошки” группы The Cure, “Кошачья лихорадка” Теда Наджета. Что-нибудь из “Стрей Кэтс” или “Кататонии”. Чтобы музыка нам всем нравилась, понимаешь?»

Даже морские свинки не выдержали. В конце концов они сочинили танец и вертелись под эту мелодию во все стороны на фоне блестящей мишуры. С этим номером они могли бы блеснуть на шоу. Но Смиджит волновало другое.

«Это касается только вас двоих, – наставляла она меня. – Послушай моего совета. Даже если тебе кажется, что движение отработано идеально, не переставай практиковаться в нем, пока оно не станет еще лучше! Но самое главное – чтобы вам обоим нравилось то, что вы делаете. Это должно доставлять радость, потому что только в этом случае вы сможете показать себя с самой лучшей стороны».

В те дни мы с Эшли многим жертвовали. Мы хотели быть полностью готовыми на тот случай, если нас пригласят, и на время оставили многие важные для нас вещи. После учебы Эшли сразу отправлялась домой, а не проводила время с друзьями. Когда было сделано домашнее задание, мы приступали к репетициям. Из-за них она отказывалась от приглашений на вечеринки, что требовало от столь юной девушки настоящего самопожертвования. Мне же пришлось отказаться от вкусностей, вроде хрустящих свиных ушек, и перейти практически на одни сыромятные кости, которые покупала нам бабушка. Надо было думать о фигуре. У меня всегда был прекрасный обмен веществ, но сейчас нельзя было полагаться на случай. Быть танцором означает оставаться стройным. Но иногда меня охватывала паника. Однажды во сне я увидел, что я сильно набрал вес перед кастингом. Худеть времени будто бы не было, и, обнаружив, что я не прохожу в дверь, Эшли протолкнула меня в окно и повезла на кастинг на тачке. Это был ночной кошмар, который, к счастью, не повторился. Но в другой раз мне приснилось, что моя собачья шуба сваливается с меня как раз в тот момент, как на сцене загораются огни.

«Это естественное волнение», – успокаивала меня мама, когда мы устраивались как-то на ночь. Я боялся заснуть, чтобы не увидеть очередной страшный сон. Вместе с тем я был так измучен репетициями, что, только закрыв глаза, начинал погружаться в кошмар. Иногда, заснув с этим ощущением, я спал глубоким сном безо всяких кошмаров, но, проснувшись, чувствовал себя совершенно опустошенным.

Когда Эшли была на занятиях, я ленился как обычный пес. Только когда она возвращалась, я превращался в артиста. Так и в этот раз, Пенни уехала в химчистку, оставив нас в кухне с включенным радио. Мы дремали и бездельничали как обычно, когда никого не было дома. И как всегда, кот компанию нам составлял.

Красавчик Брэд всегда знал, как проникнуть в дом. Даже если Пенни запирала все двери, он отыскивал незакрытое окно.

«Чем это вы занимаетесь? – спросил он, вступая в кухню. – Жалкое зрелище, друзья. Мы, коты, не спим даже ночью. Мы выходим на охоту и защищаем вас от непрошенных гостей».

«Это наша работа, – отозвалась сонно мама. – Грабители не войдут в дом, если в нем есть собака».

Красавчик Брэд вскочил на разделочный стол. Пенни удар бы хватил, если бы она обнаружила что-то подобное, но кот ухитрялся оставаться невидимкой для человеческих глаз.

«Я говорю не о грабителях с чулком на голове и мешком за спиной, – скрывая раздражение, отозвался он. – Без меня этот дом осадили бы мыши. Я жертвую сном, чтобы оградить вас от них. Но когда я выйду на пенсию и буду полеживать на батарее, я буду знать, по крайней мере, что я хорошо послужил на благо общества».

Кажется, он надеялся получить медаль от королевы или что-то в этом роде, но я чувствовал себя слишком усталым, чтобы расспрашивать его об этом. Я вздохнул и вновь попытался забыться. Радио мне не мешало. Я привык жить под музыку. Однако случилось нечто, чего никогда не бывало с тех пор, как мы начали репетировать. Сразу за новостями без всякого объявления зазвучали первые аккорды темы из «Финстоунов» в исполнении B52s, и инстинкт взял во мне верх. Не собачий инстинкт, который я мог бы игнорировать, но мой инстинкт танцора.

«Нет покоя от этой песни!» – только и успел пожаловаться Красавчик и изумленно замер вместе с остальными, увидев, как я пулей вылетел из корзинки.

Даже без Эшли я смог повторить каждое движение танца, от начала до конца и наоборот. Я не вполне проснулся, но мне не нужно было видеть глазами. Танец шел из моего сердца.

«Давай, Пузик!» – почти что прокричала, а не пролаяла Инди.

Следующие несколько минут я самозабвенно танцевал под одобрительный свист собак и хлопанье их лап, игнорируя кошачьи вопли, доносившиеся со стола.

В конце песни по сценарию номера я прыгал на руки Эшли. Захваченный движением танца, я вскочил туда, что было ближе всего ко мне – это оказался стол, на котором возлежал Красавчик Брэд.

«Какого…», – я не расслышал, что дальше сказал кот, поскольку приземлился прямо на него. Вскоре снизу донесся его голос:

«Для твоей же безопасности, сейчас же слезь с меня».

Я выполнил его просьбу и соскочил на пол.

«Прости, – сказал я, – Я слегка забылся».

Собаки сидели неподвижно.