Ты самъ долженъ ршить выборъ карьеры. Я прошу у тебя только одного — не слдуй примру твоихъ товарищей. Будь чмъ хочешь, къ чему тебя зовутъ способности: медикомъ, адвокатомъ, инженеромъ, механикомъ, ремесленникомъ, и пр. и пр. но, ради Бога, не будь государственнымъ чиновникомъ.

Какой свободы можно ожидать для народа, вся образованная молодежь котораго записывается на службу деспотизма. Умнье угнетать людей было въ прежніе времена трудной и сложной наукой: на то нуженъ былъ весь умъ, весь геній Макіавеля. Въ наше время можно подумать, что вс подданные задались цлью избавить деспота отъ труда порабощать ихъ хитростью или насиліемъ; они сами кидаются подъ иго. Каждый деспотъ, если только у него есть въ распоряженіи значительное количество золота, большой запасъ мстъ, титуловъ, и наградъ для раздачи, найдетъ вокругъ своего трона множество низко согнутыхъ головъ, множество жадныхъ и подлыхъ честолюбцевъ, которые ждутъ первой брошенной кости чтобы накинуться на нее.

Везд есть молодые люди, которые не врятъ ни во что и ничего не уважаютъ. Но присмотритесь внимательне, это праздное вольнодумство поддерживаетъ отживающія учрежденія. Эти, такъ называемые, свободные мыслители ничуть не освободили себя отъ своекорыстныхъ разсчетовъ и этими то разсчетами власть держитъ ихъ въ своихъ рукахъ: жажда отличій, погоня за карьерой, за должностями съ большими окладами скоро обращаютъ ихъ къ уваженію существующаго порядка. Я не придаю ни какой цны смлости мысли, безъ независимости характера и безкорыстія. Пока достиженіе отличій и выгодъ будетъ зависть отъ прихоти какого бы то ни было лица, въ мір не переведутся рабы ревностно служащіе всмъ прихотямъ деспота и именно вчерашніе либералы оказываются сегодня смиренно распростертыми во прах передъ силой.

Чиновничество бичь современной Франціи. Въ стран гд все сводится на погоню за мстами, убжденія не могутъ не быть дломъ разсчета и продажи. «Что приноситъ въ годъ на хорошій, на худой ли конецъ такая то политическая или религіозная ложь?» 10.000 франковъ. Въ такомъ случа она несомннная истина…. А сколько платится за такую то подлость? Вдвое боле. О коли такъ, это подвигъ мужества: я приношу себя въ жертву. Утверждаютъ что общественное мнніе самая врная гарантія права и свободы. Да, у народа привыкшаго къ самоуправленію; но у другаго общественное мнніе бываютъ слугой деспотизма. Самое врное средство поработить народъ, убить въ немъ чувство нравственнаго достоинства и гражданской независимости, подкупивъ его разными выгодами и отличіями къ поддержанію существующаго зла. Возраженіе, что чиновники составляютъ незначительное меньшинство въ государств, не доказываетъ ничего; при этомъ забываютъ, что на одного чиновника получившаго мсто придется тысяча, которые добиваются этого мста и надются получить его когда нибудь. Рядомъ съ офиціальнымъ міромъ есть цлый міръ просителей, а позади ихъ толпа поклонниковъ всякаго успха. Не освободить людей безъ содйствія ихъ собственной воли. Разв можно требовать труда, усилій, великихъ жертвъ отъ этихъ людей, когда одни изъ нихъ одваются, кормятся, живутъ на счетъ правительства, а другіе жалютъ только объ одномъ, что не могутъ длать того же. Изъ этого не слдуетъ чтобы государственная служба непремнно унижала тхъ, которые посвящаютъ себя ей или ищутъ ея? Я далекъ отъ этой мысли. Въ свободныхъ государствахъ, какъ напр. въ Америк, гд избраніе ршаетъ назначеніе кандидата, гд люди занимаютъ мста на извстный и очень короткій срокъ, по истеченіи котораго эти мста снова переходятъ въ руки народа для того чтобы быть снова отданными избраннымъ, государственная служба напротивъ развиваетъ силу и благородство характера. Но я не имлъ въ виду демократическія общества, я говорю о тхъ, гд назначенія на государственныя должности зависитъ отъ произвола и въ этихъ то обществахъ, говорю я, молодежь мельчаетъ въ погон за мстами въ офиціальномъ мір. Разсмотримъ чего требуетъ отъ молодежи такое государство какъ Франція. Ему нужны покорные умы, которые бы безпрекословно приняли административныя традиціи, гибкіе характеры, которые изогнувшись вс стороны стерли бы наконецъ съ себя малйшій оттнокъ собственной личности, умы нсколько образованные, но пошлые, которые съумли бы употреблять изученную рчь на то чтобы придать существующей систем видъ разумности. Право бываютъ минуты когда я нахожу, что народы совершенно несправедливо обвиняютъ своихъ деспотовъ въ своемъ порабощеніи. Какъ! масса народа отдала въ чужія руки заботу о своемъ управленіи, родители вмсто того чтобы дать сыновьямъ своимъ средство заработывать хлбъ, мечтаютъ для нихъ только о синекур съ крупнымъ окладомъ; каждый наровитъ только сдлаться паразитомъ общественнаго тла, и хотятъ чтобы деспоты были на столько мудры (или глупы), чтобы не воспользоваться выгодами, которыя даютъ имъ? Безумцы! Они сами сдлались прахомъ и хотятъ чтобы, ихъ не попирали ногами!

Я сознаюсь, что для молодаго человка несравненно легче пристроить себя въ одно изъ безчисленныхъ вновь учреждаемыхъ мстъ, чмъ самому пробить себ дорогу въ обществ своими способностями и заслугами. Вотъ примта, по которой можно сразу узнать націи, привыкшія жить подъ опекой правительства. Въ нихъ замчается совершенное отсутствіе духа предпріятій, иниціативы" промышленность, земледліе и торговля плетутся кое какъ избитой колеей, капиталы скрываются и промышленныя предпріятія, которымъ правительство отказываетъ въ своемъ покровительств, едва могутъ, какъ говорится, держаться на ногахъ. Люда науки и профессій ползаютъ около власти и подстерегаютъ каждый случай занять мстечко на пиру офиціальнаго міра. Литература и искуства мельчаютъ подъ губительнымъ вліяніемъ и приходятъ въ упадокъ вмст съ общественной жизнью, сдавленной рукой деспотизма. Потребность кормиться за счетъ государства размножаетъ день ото дня породу льстецовъ и паразитовъ.

Ты скажешь мн, что это недостатокъ всей системы, вина цлаго общества, и что ничего не значитъ если однимъ чиновникомъ боле или мене завербуется въ безчисленную армію чиновничества. Единичная личность, разумется, не можетъ измнить общественный бытъ цлой страны, но пока каждый будетъ заглушать въ себ совсть этимъ софизмомъ для того чтобы спокойне плыть по теченію, то намъ нечего надяться на независимыя гражданскія учрежденія, на свободу. Когда общій примръ такъ заразителенъ, когда цлый народъ униженъ, тогда каждый человкъ, заслуживающій этого имени долженъ въ самомъ себ поднять высоко знамя чести. Масса не поднимется никогда безъ усилій и энергіи отдльныхъ личностей. Какъ многіе изъ тхъ, которые плакались на продажность совсти, на униженіе отечества, сами подготовляли это униженіе своей трусливой осторожностью. Мста въ офиціальномъ мір, которыхъ они ни за что не заняли бы сами, выпрашивались ими же для своихъ племянниковъ, для какого нибудь молодаго человка, которому ихъ родня протежируетъ, и они длались соучастниками зла, на которое плачутся.

Сынъ мой, я откровенно высказываю теб, что думаю. Хочешь ли успть въ жизни во что бы ни стало? Средство очень легкое — ползи. Если же ты захочешь предпочесть выгодамъ быстрой карьеры уваженіе самаго себя, свою независимость и человческое достоинство — я поздравлю тебя отъ всего сердца — но ты долженъ знать что тебя ожидаетъ въ этомъ случа. Отказавшись отъ покровительства французскаго правительства ты обрекаешь себя на трудъ и борьбу. Никто не скажетъ теб спасибо за твои усилія; многіе будутъ смяться надъ твоимъ мужествомъ. За что же имъ сочувствовать теб? Ты оскорбляешь ихъ твоимъ образомъ мыслей и дйствій.

Служи своему народу и не жди ничего отъ него. Во первыхъ ему нечего дать теб; у него нтъ въ рукахъ ни богатствъ его земли, ни средствъ прославить твое имя, а во вторыхъ онъ можетъ не понять твои намренія. Ты долженъ надяться только на твои руки и на твою голову…

Что сказать теб о дом. Лола поручаетъ мн передать теб что твои цвты и птицы здоровы, что твои минералы уцлвшіе въ земл въ продолженіи двухъ или трехъ милліоновъ лтъ, пострадали отъ пыли и дыма Лондона; что она привела въ порядокъ твой гербарій и что она не забыла тебя, такъ же какъ и ты не забываешь ее.

Мать твоя и я обнимаемъ тебя. Продолжай извщать насъ постоянно о твоемъ ученьи, твоихъ планахъ, твоемъ образ жизни.

12 мая 186..

Съ тхъ поръ какъ ты меня знаешь, я поврялъ теб мои печали, мои радости, мои антипатіи, мои привязанности, мое доброе, мое злое, все. Мн даже не нужно было говорить когда я былъ съ. тобой, ты читала мои мысли въ моихъ глазахъ, ты угадывала какъ. он приходили и уходили въ моей голов. Въ первый разъ въ жизни у меня есть тайна. Совсть упрекнетъ меня если скрою ее отъ тебя.