— А знаете у меня женихъ объявился?

— Ну!? — протянулъ студентъ. — Когда-же это?

— Сегодня.

Мать мигнула дочери, чтобы она молчала, но та не обратила на это вниманія.

— Кто такой, — поинтересовался студентъ.

— Угадайте. Вы его знаете. Нсколько разъ встрчали на лстниц.

— Недоумваю. Ужъ не тотъ-ли конторщикъ изъ страхового общества, который жилъ у васъ въ той комнат, гд теперь живетъ этотъ учитель или воспитатель изъ гимназіи?

— Нтъ. Вы старика Іерихонскаго на нашей лстниц видали? У него квартира надъ нами.

— Какъ-же, какъ-же… Сколько разъ встрчалъ. У него племянникъ студентъ.

— Ну, такъ вотъ онъ, — объявила Соняша.

— То-есть старикъ или его племянникъ? — спросилъ студентъ.

— Старикъ, старикъ Іерихонскій. Сегодня онъ сдлалъ мн черезъ маму письменное предложеніе, то-есть прислалъ письмо, гд проситъ моей руки.

— Вовсе не такъ… Совершенно не такъ… — вмшалась въ разговоръ Манефа Мартыновна. — Онъ просто ищетъ нашего знакомства. Вдовецъ онъ, ему скучно — и вотъ онъ прислалъ письмо.

— Зачмъ вы, маменька, скрываете! Письмо прямо съ предложеніемъ мн руки и сердца черезъ васъ. Человкъ даже пишетъ, что онъ не преслдуетъ никакой корыстной цли — и не разсчитываетъ на приданое. Еще-бы онъ-то разсчитывалъ! Что вы на это скажите, Викторъ Матвичъ? — обратилась Соняша къ студенту.

Студентъ пожалъ плечами.

— Да что-жъ я могу сказать, — проговорилъ онъ. — Жениться никому не возбраняется, если онъ холостъ или вдовъ. Вдь онъ сдлалъ только предложеніе.

— Ну, а на предложеніе надо отвчать. Какъ-бы вы отвтили на моемъ мст?

— Да вовсе онъ и не проситъ отвта. Онъ проситъ только назначить день и часъ, если для насъ будетъ не противно его посщеніе. Человку, очевидно, скучно… — говорила Манефа Мартыновна, стараясь затуманить дло.

— Что-же-бы вы отвтили, Викторъ Матвичъ, будучи на моемъ мст? — приставала Соняша…

— Да вдь вы все равно меня не послушаете, Софья Николаевна, — уклонялся студентъ отъ отвта.

— Да говорите, говорите.

— Извольте. Іерихонскій этотъ — старикъ съ деньгой. Это я знаю отъ его племянника. Онъ скупенекъ, но при извстныхъ условіяхъ можетъ растаять…

— Генералъ. Въ чин дйствительнаго статскаго совтника, — прибавила мать.

— Это тоже у насъ иметъ большое значеніе, — согласился студентъ. — Да и не у насъ однихъ, а даже и въ иностранныхъ земляхъ.

— Но вдь онъ старъ и физіономія у него… — начала Соняша съ гримаской.

— А слыхали вы мудрое изреченіе, что мужчина немножко покраше чорта, такъ и хорошъ, — отвчалъ студентъ.

— Вотъ, вотъ… — подхватила Манефа Мартыновна. — Это хорошее изреченіе. Да и вовсе этотъ Іерихонскій ужъ не такъ некрасивъ собой. Правда, онъ не красавецъ, но мужчина, какъ мужчина… И насчетъ лтъ. Соняша называетъ его все старикомъ. Пожилой человкъ — вотъ и все.

— Да… Онъ еще не старикъ, — улыбнулся студентъ. — Племянникъ его мн разсказывалъ про него… «Мой дядя, говоритъ, еще молодого за поясъ заткнетъ».

Студентъ подмигнулъ. Соняша слушала.

— Вы такъ говорите, Викторъ Матвичъ, какъ будто хотите посовтовать мн принять предложеніе этого стараго генерала Іерихонскаго, — сказала она студенту.

— А что-жъ изъ этого? Вдь вы все равно меня не послушаете.

— А вы, будучи на моемъ мст, пошли-бы за него? Пошли? — приставала Соняша.

— Ахъ, ты Боже мой! — засмялся студентъ и отвтилъ:- Будучи на вашемъ мст, конечно-же пошелъ.

Слова «будучи на вашемъ мст» онъ произнесъ съ подчеркиваніемъ. Соняша опять спросила:

— Стало быть, ужъ вы находите меня безнадежной? Стало быть, ужъ вы думаете, что для меня не найдется никого лучшаго? Ошибаетесь. Я еще не перестарокъ.

— Да ничего я не думаю. А такъ какъ особенныхъ жизненныхъ цлей вы покуда никакихъ не преслдуете, ни въ кого, какъ видится, не влюблены, такъ отчего-жъ поскорй не пристроиться, отчего не свить себ гнздо, тмъ боле, что въ этомъ гнзд можно даже и генеральшей величаться?

— Что вы говорите, что вы говорите, Викторъ Матвичъ! — вскричала двушка.

— А что? Говорю, что чувствую. Пробовали вы сдлаться художницей — кончилось у васъ диллетантствомъ по части рисованія на фарфор. Въ продавальщицы или конторщицы идти — двадцать рублей въ мсяцъ. Башмаковъ больше истопчете. Такъ лучше сдлаться скоре дамой.

— Врно, врно, Викторъ Матвичъ! — воскликнула Манефа Мартыновна. — Вотъ я ей тоже твержу, но вдь матерей-то нынче совсмъ не слушаютъ.

Обдъ былъ кончемъ. Студентъ поднялся изъ-за стола и направился въ свою комнату.