– Напарница… Слушай, давай какой-нибудь документ. Запишу твою фамилию, если Саня тебя знает, то ни у тебя, ни у меня никаких проблем не будет.

– Ой, братела, да нет у меня никаких документов с собой.

– Нет документов – нет шампанского…. – не очень убедительно промямлил Ванечка.

– А, вот что-то нашел. Техпаспорт на машину пойдет?

Ванечка вопросительно посмотрел на меня. Я кивнула.

– Давай, – согласился он.

Мгновения растягивались в минуты. Ванечка повертел документы, полистал их, потом повернул документы другой стороной… Стало ясно, что со страху он не различает буквы.

– Да где же это, нах-х!.. Не могу найти…

Тут снаружи послышался новый вопль бешеной морды, еще чей-то крик.

– Держи его, Серый, держи!

И – выстрел. И резкий, срывающийся на визг, женский крик. Все, кто был у ларька, кинулись врассыпную, лишь слышался топот убегающих ног. Ванечка вздрогнул и выронил техпаспорт. У меня душа ушла в пятки. Раз витрина цела, значит, стреляли не в ларек.

Чем скорее все закончится, тем лучше, поняла я, подошла к окошку, отстранила Ванечку, подняла техпаспорт и взяла ручку. Села на ящик и перелистала техпаспорт. Физиономия в окошке оказалась на редкость смазливой. Парень смотрел на меня не то удивленно, не то заинтересованно.

– Ух ты, какая… – протянул он.

Я улыбнулась ему. Так как он был симпатичный, это оказалось нетрудно. Потом я быстро переписала данные, вернула парню техпаспорт и повернулась к Ванечке.

– Иван, тащи сюда шампанское. Подойди к двери, – сказала я парню. – Только ты, и никто больше.

Ванечка подтащил тяжелый ящик к дверям. Я открыла дверь. Парень сразу же шагнул в ларек, взял ящик, глянул на меня как-то странно и вышел. Я захлопнула дверь и перевела дух. Бандюки утихомирили бешеного, погрузились в тачку и отъехали.

– Я просто не мог найти фамилию, – оправдывался Ванечка. – Я техпаспорта в руках не держал, что ты хочешь…

– Помолчи… – попросила я его.

Меня трясло.

Утром пришлось объясняться с Сашей и Сергеем, когда они приехали за выручкой.

– Да у них пистолет был, – говорил Ванечка, убеждая хозяина, что мы ни в чем не виноваты.

– Ну и что? Ларек ведь закрыт? – логика Сергея была железной.

– Как это что?

– А так. Легли бы на пол, да и все. Что он внутрь стрелять будет, что ли? Зачем? До выручки и товара ведь все равно не доберется.

Я с сожалением посмотрела на Сергея. Спорить, как всегда, бесполезно. Ты начальник, я дурак… то есть, по-видимому, дура. Причем круглая.

Через пару дней Саша через «крышу» выяснил, что машина, данные которой я записала, не так давно продана неизвестным лицам.

– Их найдут? – спросила я Веронику.

– Не знаю, наверное.

Их нашли почти через месяц, когда я и думать забыла об этом случае. К ларьку вдруг подъехали две машины: голубенькая иномарка Саши и белый микроавтобус. Саша вошел в ларек, ткнул пальцем за плечо.

– Принимай ящик шампанского! Запишешь, как подтоварку.

Парней было четверо. Двое занесли в ларек ящик «Спуманте», двое встали у двери. Того, что разговаривал тогда со мной и с Ванечкой, среди них не было. Все четверо смотрели на меня с ненавистью, которая была почти осязаема. Меня даже удивила сила этого чувства. И это из-за ящика шампанского! Да это я их должна ненавидеть!

В этот момент я поняла, что передо мной отморозки, которые не остановятся ни перед чем. Может, они уже убили не одного человека. Озябнув от их взглядов, я записала «подтоварку» в журнал. Саша строго наблюдал за этим. Убедившись, что все сделано, он кивком отпустил парней. Они медленно вышли, унося свою ненависть с собой. Больше я их не видела.

Вскоре после этого в ларьках появились рации. Рации были установлены в офисе и в машине подтоварки, так что проблем со связью больше не было. В случае непредвиденной ситуации стоило лишь связаться с диспетчером и попросить вызвать милицию или «скорую», как диспетчер делала это без лишних вопросов.

В это лето мне пришлось пережить еще один неприятный случай. Обычно витрины в ларьках завешивались шторками – и глазу приятно, и продавцов не видно. Витрина в нашем ларьке отличалась оригинальностью – позади товара стояли два больших, тяжелых зеркала. Они были установлены в специальных пазах немного под наклоном. Зеркала приносили немало неудобств: их было трудно передвигать, а об острые края я постоянно резала пальцы.

– Ты как Ломакин, – сказала мне Светлана, зайдя в ларек. – Вечно вся изрезанная. Он-то в гараже копается, а ты где умудряешься столько травм получать?

В самом деле, пальцы у меня были постоянно перебинтованы. Когда я предлагала Сергею разориться на шторки, он только головой кивал и говорил: «Угу». Дальше дело не шло.

Поскольку я была «совой», то договорилась с Ванечкой, что первую половину ночи буду работать я, а под утро у прилавка будет стоять он. Так у меня был небольшой шанс вздремнуть. Сменялись мы обычно в четыре часа ночи. К утру покупателей было мало, и Ванечка продолжал дремать возле кассы.