Царица взяла чашечку и поднесла ее к носу. Аромат был очень насыщенным, сладким: жасмин, ладан и мирра, мята, тмин и корица соединились в один букет. Но этот запах не соответствовал острому и волнующему томлению, который владел сейчас ее душой, и царица слегка поморщилась:

– Нет. Сегодня я хочу чувствовать другие запахи – свежие и острые: чтобы розы, пионы и шафран благоухали вокруг. Они наполняют сердце особенной изысканностью и негой.

Жрицы переглянулись между собой. Выбранный повелительницей состав благовония говорил о многом: возможно, царица влюблена? Но в кого? Вокруг нее много достойных мужчин, но жрицы знали – ни один из них не мог глубоко и надолго затронуть ее сердце. Савская царица дала обет верности одному только великому богу Солнце-Ра и никому из мужчин не подчиняться.

Эйлея грустно вздохнула. Ведь она так старалась угодить – а царице не понравился предложенный состав благовоний! И хотя любимая повелительница говорит ласково и даже улыбнулась, Эйлея прекрасно видит, что Македу одолевают какие-то мысли… С чего бы это? Огорченно вздохнув, жрица направилась к закрытой купели готовить заказанное благовоние.

Рядом с открытой купелью находилось закрытое помещение, предназначенное для купаний в холодную погоду. Там же была и лаборатория придворного алхимика для изготовления различных благовоний, масел, духов для удовольствия и ублажения царицы Македы. Так же как и алхимики, жрицы в совершенстве владели искусством приготовления целебных и благоухающих масел, различных успокаивающих эликсиров, тонких и изысканных духов.

Ламия и Хиона бережно сняли с крепких алебастрово-золотистых плеч Македы прозрачное одеяние и помогли спуститься в купель.

Царица окунулась в прохладную и благоухающую гвоздикой и шафраном чистую воду, на поверхности которой плавали разбросанные рукой смотрителя сада цветы лотоса, лилии и розовые лепестки. И в тот же миг почувствовала легкость в своем сердце: вода унесла прочь волнующие мысли, успокоила встревоженную вещим сном страстную душу, наполнила живительной силой. И хотя мысли о царе Соломоне не покидали царицу, решение, которое она приняла, смирившись со своей страстью, принесло ей облегчение. «Да! Я хочу любить царя Соломона! Хочу стать его женой! Пусть даже на время… Он так красив и умен. Я не встречала раньше таких мужчин. Я буду его, а он будет моим», – мысли о царе Соломоне не покидали ее. Уверенность, что рано или поздно она достигнет вожделенного предмета, росла и крепла. Она глубоко вздохнула и, смежив веки, снова представила себе, как Соломон склоняется над ней и страстно целует в губы… И так ей стало хорошо, что она даже застонала от удовольствия.

Македа хорошо плавала. Чтобы отвлечься от волнующих душу и тело мыслей и желаний, она нырнула в глубину и достала ради забавы одну из перламутровых раковин, которые были специально разбросаны для игр на дне около одной из стен бассейна. Засмеявшись, показала свою добычу ожидавшим у бортика девушкам, будто дразнила их:

– Идите ко мне! Давайте играть!

Жрицы переглянулись между собой блестящими глазами, радостно кивнули и, не мешкая, сняли надоевшие туники. В жаркий день любое, даже легкое одеяние казалось девушкам ненужным. До чего приятно ходить обнаженными и подставлять разгоряченное тело легким поцелуям теплого ветра. Прихватив разноцветный кожаный мяч, они с разбега бросились в воду, подняв кверху сверкающие на солнце снопы брызг. И вот уже три прекрасные молодые женщины плавали, плескались и весело смеялись, играя в мяч в синей воде купели.

– Госпожа! – раздался звонкий голос Эйлеи. – Я приготовила нужное благовоние и поставлю его на край. Позволь мне присоединиться к вам? – глаза ее смотрели умоляюще.

Македа отрицательно покачала головой. Она уже наплавалась. Ей пора было выходить из воды, одеваться и готовиться к обеденному приему старейшин в Собрании.

Но выйдя наверх она не пошла в свою опочивальню, а прилегла на желтоватое ложе, выточенное из слоновой кости и установленное рядом с купелью. И замерла на нем – нагая и стройная, сама такая же прекрасная, как загадочная и таинственная, гладкая перламутровая раковина со дна диковинного Красного моря. Ее кожа блестела от замерших на ней капель воды. Такие же нагие, как и она, Хиона и Ламея ловкими и чуткими руками принялись бережно массировать нежную кожу и втирать во влажное тело расслабленной царицы приготовленные благовония и розовое масло. А Эйлея примостилась внизу на скамеечке и принялась осторожно и аккуратно расчесывать костяным гребнем мокрые распущенные волосы Македы.

Ложе, на котором лежала царица, было теплым. Слоновая кость нагрелась на солнце и теперь постепенно отдавала женскому телу ласковое, будто живое, солнечное тепло.

«Воистину, великий бог Солнце-Ра – творец всего сущего, он – наш главный Бог. От него живым созданиям и растениям на земле идет могущество и тепло! Как не любить его за это? Великий Солнце-Ра движется по небу в золотой ладье и борется с силами ночи и зла целый день, а вечером великий Озирис спускается в подземное царство, чтобы и там продолжать бороться со страшным змеем, пожирающим тела умерших», – Македа вздрогнула, представив себе ужасную картину – огромного огненного змея, разрывающего человека.

Внезапно она вспомнила, что наступивший день отмечен на папирусном календаре, висящем у нее в покоях, красной охрой. В этот день много лет назад была найдена мертвой в каменной келье колдуна и провидца ее мать – Великая солнечная жрица царства Анхиноя. Перевернувшись на спину Македа спросила у жриц:

– Который сегодня по счету день от начала месяца?

– Семнадцатый, – отозвалась Хиона. Жрица глядела на лежащую царицу сверху вниз, как коршун глядит на распластанную перед ним вольную птицу – странным и хищным взглядом. Македе даже показалось, что взгляд жрицы напоминает сейчас взгляд гепарда, приготовившегося к прыжку.

– В этот день Великая солнечная жрица Анхиноя ушла в царство теней. А сегодня как раз завершается полнолуние, – произнесла Хиона, – мы сплели тринадцать венков из цветков лотоса. Главный жрец просил напомнить тебе, что ты обязательно должна завтра присутствовать на утреннем жертвоприношении. Ты должна туда обязательно пойти, великая царица! Кархедон сказал, что на этот раз гнев Солнечного бога будет особенно страшен! Он вызовет засуху и неурожаи в стране, если ты не будешь присутствовать на этом жертвоприношении. Главный жрец также сказал, что обвинит в наступившей засухе и пожарах тебя, царица! – в голосе Хионы сквозило напряжение и страх. Она настойчивым взглядом смотрела на Македу, прекратились движения ее быстрых и ловких рук. Жрица застыла на месте.