— Что ты делала утро? — спросил он у дочери. [1171]

— Читала, mon p'ere, потом...

— Я знаю. — Он поморщился. — Что ты делала перед завтраком? Отчего ты опоздала ко мне?

— Я писала письма, — отвечала княжна тихо, робко и чуть взглядывая на отца.

— Кому?

— Julie A[hrossimoff], mon p`ere. [1172]

— Этой дуре, — сказал он, взглянув на m-lle Bourienne. Француженка приятно улыбалась. [1173]

Все молчали и на лицах всех, даже лакеев, [1174] выражалось чувство затаенного страха.

Одна компаньонка, казалось, ничего не видела и видеть не хотела. Она [1175] глядела на князя такими глазами, которыми можно было глядеть только на молодого, красивого и веселого шутника. Как будто он только что подарил ее самыми забавными ласковыми словами. Она развернула белейшую салфетку еще более свежими и белыми ручками и, грасируя, обратилась к князю:

— Il nous vient du monde, mon prince, — сказала она. — Le prince K[ouraguine] vient vous pr'esenter ses respects. Il est ministre, n’est ce pas? [1176] Она даже прямо с вопросами обращалась к нему.

Как на диких зверей действуют их укротители преимущественно своей смелостью и убеждением, что тигр или лев не посмеет съесть их, так и на князя действовала компаньонка. Он с укоризной посмотрел на княжну и потом на m-lle Bourienne, как будто этим взглядом он хотел сказать: «Вот дура дочь, ничего не умеет сказать. Хоть бы у этой француженки поучилась».

— Значительное лицо! [1177] — насмешливо повторил князь. — Теперь все значительные люди. Он мной выведен в люди. — М-llе Bourienne с удивлением и подобострастием посмотрела на князя.

— Впрочем князь[?] этот порядочный человек, всегда ко мне с глубоким уваженьем, по старой памяти боится. [1178]

M-lle Bourienne выразила в лице убежденье, что это не могло быть иначе.

— Смешно, — продолжал князь, — что здешний дурак губернатор присылал ко мне узнать, когда будет Курагин? Я ему велел сказать, что он дурак, — и князь замолчал, видимо сообразив, что не перед кем было говорить всего, что он знал, и энергически оттолкнул от себя тарелку, которую на лету подхватил Тихон, вышедший за ним и служивший за его стулом. M-lle Bourienne была одна из тех женщин, которые, как бы легко и просто нельзя было сделать и сказать вещь, всегда любят сказать или сделать ее тонко и хитро. Она знала про планы сватовства князя Анатоля и теперь, с целью навести на этот предмет разговор, начала о приезде Курагина. Она взглянула на княжну Марью, на князя и опять на княжну Марью, как глядят на французском театре актрисы, играющие хитрых субреток.

— И он не один едет, я слышала, а с молодым князем. Куда едет молодой человек? я бы желала знать. — Князь посмотрел тоже на дочь. Несмотря на тот строгий и спокойный взгляд на супружество, который княжна Марья выразила в письме к приятельнице, она под взглядом отца и компаньонки опустила глаза и голову к тарелке и лицо ее внезапно покрылось красными пятнами.

— Шестьдесят лет я прожил на свете, — начал князь сердито, насмешливо, — и никогда не видал барышни, которая бы не думала, что всякий молодой человек, который ей встречается, сейчас влюбится, станет на коленки и предложит ей руку и сердце. Вот княжна Марья тех же мыслей... Не правда ли? [1179] — Княжна Марья не отвечала и продолжала краснеть, только робко взглянула, как бы прося помилованья.

— У меня была кузина, у которой нос был больше этой бутылки, — сказал князь, — и синий. — M-lle Bourienne звонко засме[ялась].>

— Il nous vient du monde, mon prince, [1180] — сказала [1181] она, светло улыбаясь, развертывая салфетку такими же свеженькими ручками, как и сама салфетка. [1182]

— Должно быть Курагин молодой, — отвечал князь. — Сын князя Василья — он министром теперь [1183] — добрый малый, но пустой, я [1184] про отца говорю. Он тут в городе, делают ревизию. [1185] Он писал, что завтра будет сюда, — прибавил <князь не без удовольствия.> [1186]

— А сын куда же едет, mon p`ere? [1187] — спросила княжна, вдруг вся вспыхнув. [1188]

— С отцом едет, — совсем другим тоном, сердито и грубо отвечал князь. — Эй, [1189] — обратился он к дворецкому. — Это что? А? и он нахмурился, указывая на пятнушко на тарелке. — А? — Дворецкий, изогнувшись, хотел взять тарелку, но князь [1190] остановил его. — Смотри! — Складка опять обозначилась между бровями. Княжна опустила глаза и побледнела.

М-llе Bourienne быстро [1191] обернулась к князю. [1192]