— Гм! — сказал муж.

— Andr'e, je crains les couches, seule `a la campagne. Andr'e, je crains, je crains. [1257] Она почти закричала.

Опять муж пожал плечами с видом, говорившим: «мне тут делать нечего».

— Andr'e, ты только об себе думаешь, — сказала она, недоброжелательно посмотрев на мужа.

<Муж ничего не отвечал и лицо его все больше хмурилось и, ежели бы в карете было светло, княгиня бы увидала, как он морщился, как будто гадил[?] чем то в то время, как она ему это говорила. Но хотя она и не видела, она почувствовала, что говорить больше нечего и, тяжело вздохнув, замолчала.

Карета остановилась у подъезда на Владимирской. Вслед за ними вошел m-r Pierre.

— Мне спать не хочется, я у вас долго посижу, — сказал он весело.

Андрей, не отвечая, ласково и покровительственно потрепал по животу Pierr’a. И лицо его прояснилось. Он провел его в кабинет, а сам прошел в другую комнату переодеваться. Pierre взял [книгу].

Княгиня прошла в свою комнату. Князь Андрей нахмуренный прошел за нею.

Молодая женщина раздевалась, взглядывая на мужа, который нахмуренный стоял посередине комнаты.

— Что, Andr'e?

— Надо, чтоб это кончилось, — сказал он своим дурным голосом, злобно глядя на нее.

— Да что, Andr'e?

— Что Andr'e? — повторил муж, не сдерживая голоса. [1258] — Не думал я, чтоб мнепришлось говорить это моей жене. А должно.

— Да что я сделала, Andr'e?

— Я не хочу, чтоб вы ездили в это глупое общество, где вы можете встречать всякую дрянь.

— Какое же дурное общество у Annette?

— Самое гадкое. И я не хочу, чтоб вы ездили. Слышите? Я могу принимать к себе тех, кого я считаю достойными. А ездить я не хочу, чтоб встречать всякой народ с улицы. [1259] Вам это может быть обыкновенно...

Княгиня заплакала и ничего не говорила.

Князь Андрей вышел от жены еще бледный, но на вид спокойный. Он сел за письменный стол и стал писать.

Князь запечатал написанные два письма, он хлопнул в ладони.

— Послать Фадея. — Князь встал, отдал письмо Фадею. — Слышишь ли, завтра утром поезжай с малого подъезда второе крыльцо, спроси швейцара, покажи адрес, отдай по адресу и доложи, что князь приказали просить ответа. Другое письмо, вот это, отвези к князю И[политу] и подожди ответа. Понял? Повтори. — Фадей повторил, но не так. Князь заставил его повторить еще раз и тогда только отпустил его.

Князь скинул мундир, надел сертук и крепко стал растирать себе лоб и глаза ладонью.

— Pierre, — сказал он, отрывая от чтения своего друга, — знаешь, что я прежде тебя уеду из Петербурга.

— Куда? — спросил Pierre, отрываясь от книги и глядя через очки.

— В армию. Я перехожу адъютантом к Кутузову.

— Не может быть? Когда же вы это решили?

— Сию минуту.

— Удивительно! А княгиня куда же поедет?

— Она поедет к отцу.

— Да зачем же это вдруг?

— Так надо.

Pierre по странному чувству никогда не мог решиться говорить своему другу ты, несмотря на то, что уже давно они сошлись и Андрей говорил ему ты.

— Это удивительно! — повторял он.

В спальне княгини произошла страшная сцена.

Князь Андрей видел, как Иполит положил записочку в ридикюль княгини. Он достал ее оттуда и в спальной княгини произошла страшная сцена между мужем и женой. M-r Pierre спокойно лежал в кабинете, не подозревая того, что делалось в спальне.>

Переодевшись, князь Андрей медленно и <аккуратно>, как он и всё делал <отложил письмо в сторону, сложил письменные матерьялы по местам>, [сел] в кресла перед столом и, обернувшись к Pierr'y, расправил морщины. Pierre тотчас же оставил книгу и поверх очков смотрел на своего друга с видом покорной готовности [1260] слушать то, что скажет князь Андрей.

— Да, довольно этой жизни, — сказал князь Андрей [1261] оживленно и желчно. — Эта жизнь была не для меня. Я чувствовал, что падаю все ниже и ниже. Я становился такой же, как все.

Pierre недоверчиво улыбнулся, показывая этим, что друг его не мог сделаться таким, как все.

— Нет, право. Я чувствовал, что эта жизнь не по мне... Ну, теперь довольно. Война. И я знаю, где мое место. [1262] Через две недели я буду в армии.