человкъ, т. е. существо поставленное въ такое положеніе, что во всякомъ случа имя передъ собой самое большее — полстолтіе, ты всякій часъ можешь изчезнуть навсегда изъ этой жизни. <Устройіство же жизни людей не только не можетъ зависть отъ твоей воли, но ты не можешь знать, въ чемъ должно бы состоять это наше лучшее устройство — не можешь знать, потому что десятки людей, признаваемые тобою же умными и образованными, считаютъ наилучшими десятки различныхъ устройствъ не только не согласныхъ, но противуположныхъ и вотъ> Что же теб длать, находясь въ этомъ положеніи? что теб длать, на что положить вс силы своей жизни и чего избгать, чтобы вмсто того блага себ и другимъ, для котораго была дана теб жизнь, не погубить ее напрасно? Что теб длать?

Отвтъ въ томъ, что все произошло отъ того, что началась революція. <Революція. Что такое революція?> Что же такое революція? Революція это то, что явились такіе люди, которые, полагая, что они наврное знаютъ, въ чемъ состоитъ наилучшее общественное устройство, желаютъ ввести это устройство въ жизнь людей и для этой цли считаютъ себя въ прав употреблять всякаго рода насилія до убійства включительно, тогда какъ другіе люди, полагая наилучшимъ устройствомъ то, какое существуетъ, желаютъ удержать это устройство и для удержанія его считаютъ себя въ прав употреблять такое же насиліе и всякаго рода истязанія и убійства.

Глядишь теперь въ Россіи на вс эти бомбы, тюрьмы, каторги, цпи, разстрлы, вислицы, экспропріаціи, всякаго рода убійства, главное на то ужасное развращеніе людей, при которомъ самый первобытный, грубый грхъ убійства считается уже не грхомъ, а подвигомъ, и спрашиваешь себя: гд причина этихъ ужасовъ, этого на нашихъ глазахъ происшедшаго въ послдніе 3—4 года озврнія людей? И отвтъ одинъ: причина революція, т. е. появленіе среди извстнаго общественнаго устройства, поддерживаемаго насиліемъ, людей, не признающихъ законности этого насилія и употребляющихъ противъ него такое же насиліе, включающее въ себя, какъ и всякое насиліе, неизбжное условіе убійство.

Теоретическое основаніе всякой революціи состоитъ въ томъ, что тогда какъ т люди, которые находятся у власти, уврены въ томъ, что знаютъ, въ чемъ наилучшее устройство жизни людей, другіе люди точно также уврены въ томъ, что это признаваемое одними людьми устройство не есть таковое, наилучшее же устройство жизни есть совершенно другое. И потому казалось бы ясно, что главная причина бдствій, происходящихъ отъ революціи, въ томъ, что во 1-хъ полагаютъ, что они могутъ наврное знать, въ чемъ наилучшее устройство жизни людей, тогда какъ они не могутъ знать этого, что очевидно по одному тому, что люди, считающіеся одинаково умными и образованными, съ одинаковой увренностью признаютъ за наилучшія устройства жизни устройства, прямо противуположныя одни другимъ (монархическія, республиканскія, конституціонныя, соціалистическія, комунистическія, анархическія и др.), и во 2-хъ въ томъ, что для достиженія своихъ противуположныхъ цлей люди употребляютъ одно и тоже средство насилія, вызывающее всегда насиліе съ противуположной стороны и потому никакъ не могущаго улучшить общественное устройство, а всегда только неизбжно ухудшающее его.

Казалось бы положенія эти такъ очевидны, что мыслящему человку, будь онъ консерваторъ или революціонеръ, нельзя уже защищать и оправдывать свою насильническую дятельность соображеніями объ общемъ благ людей. Понятно, что человкъ можетъ для своихъ личныхъ цлей, будь онъ революціонеръ или консерваторъ, можетъ, какъ животное, ради интересовъ своей личности (интересы эти могутъ быть боле или мене отвлеченные, интересы тщеславія, задора, упорства, славолюбія, но всетаки личные), можетъ защищать себя насиліемъ, но приводить въ оправданіе насилія какія либо высшая, духовныя, нравственный цли уже казалось бы невозможно.

Ясная Поляна, 30 Января 1909 г.

Получилъ ваше интересное письмо и очень радъ случаю отвтить на него.

Вы говорите, первое, что правильно понятый эгоизмъ это — благо всхъ, и что эта истина съ разрушеніемъ стараго строя быстро войдетъ въ сознаніе людей. А какъ только истина эта войдетъ въ сознаніе людей, такъ и наступитъ общее благо. Второе то, что умъ человческій можетъ придумать условія общежитія, при коихь эгоизмъ одного человка не будетъ вредитъ другому. И третье то, что при этихъ придуманныхъ условіяхъ общежитія можетъ, какъ вы выражаетесь, имтъ мсто до извстной степени и элементъ принужденія, т. е. что для того, чтобы люди исполняли требованія придуманнаго теоретиками наилучшаго устройства, можно и должно употреблять насиліе.

Три положенія эти признаются одинаково всми учеными, политиками и экономистами нашего времени. Ученые теоретики только не такъ откровенно, какъ вы, высказываютъ ихъ. На этихъ трехъ положеніяхъ основаны разсужденія сотенъ, тысячъ людей, считающихъ себя руководителями человчества. А между тмъ вс три положенія эти суть не что иное, какъ самыя странныя и ни на чемъ не основанныя суеврія. Не говорю уже о произвольности утвержденія о томъ, что эгоизмъ, т. е. начало раздора и разъединенія, можетъ привести къ согласію и единенію, ни о странности столь распространеннаго суеврія о томъ, что небольшая кучка людей, большей частью не лучшихъ, а худшихъ, можетъ придумывать наилучшее устройство жизни для милліоновъ людей, самое допущеніе употребленія насилія для введенія придуманнаго устройства, тогда какъ такихъ придуманныхъ устройствъ сотни противоположныхъ одно другому, уже ясно показываетъ всю безосновательность и произвольность этихъ странныхъ суеврій.

Люди видятъ несправедливость и бдственность положенія рабочаго народа, лишеннаго возможности пользоваться произведеніями своего труда, отбираемыми отъ него меньшинствомъ властвующихъ и капиталистовъ, и придумываютъ средства измненія и исправленія этого положенія огромнаго большинства человчества. И вотъ для измненія и исправленія такого положения предлагаются различными людьми различные пріемы общественнаго устройства. Одни предлагаютъ конституціонную монархію съ соціалистическимъ устройствомъ рабочихъ, — есть и такіе, которые отстаиваютъ неограниченную монархію, другіе предлагаютъ республику съ различными устройствами: меньшевики, большевики, трудовики, максималисты, синдикалисты, третьи предлагаютъ прямое законодательство народа, четвертые — анархію съ комунальнымъ устройствомъ и мн. др. Каждая партія, зная наврно, что нужно для блага людей, говоритъ: только дайте мн власть, и я устрою всеобщее благополучіе. Но несмотря на то, что многія изъ этихъ партій находились или даже и теперь находятся во власти, всеобщее общанное благополучіе все не устраивается, и положеніе рабочихъ продолжаетъ одинаково ухудшаться. Происходить это отъ того, что властвующее меньшинство, какъ бы оно ни называлось, неограниченной монархіей, конституціей или республикой демократической, какъ во Франціи, Швейцаріи, Америк, находясь во власти и руководясь свойственнымъ людямъ эгоизмомъ, естественно употребляетъ эту власть для удержанія за собой посредствомъ насилія тхъ выгодъ, которыя пріобртаются и не могутъ иначе пріобртаться, какъ въ ущербъ рабочаго народа. Такъ что при всхъ революціяхъ и перемнахъ правленій перемняются только властвующіе: на мсто однихъ садятся другіе, положеніе же рабочаго народа остается все то же53). Такъ это было во Франціи, въ Англіи, Германіи, Америк, такъ это теперь съ особенной очевидностью проявляется въ Россіи. Теперь верхъ одержала деспотическая партія, и она естественно употребляетъ вс свои силы на борьбу съ противными партіями и не заботится объ улучшеніи положенія народа. Если бы верхъ былъ за конституціоналистами, было бы то же самое: они боролись бы съ реакционерами и социалистами и точно такъ же не заботились бы объ улучшеніи положенія народа. То же бы было, если бы верхъ былъ за республиканцами, какъ это и было во Франціи при Большой и всхъ послдующихъ революціяхъ, какъ это происходило и происходить везд. Какъ только дло ршается насиліемъ, насиліе не можетъ прекратиться. Насилуемые озлобляются противъ насилующихъ и, какъ только имютъ къ тому возможность, употребляютъ вс свои силы на борьбу съ тми, кто насиловалъ ихъ. Происходить это потому, что, при ршенiи дла насиліемъ, побда всегда остается не за лучшими людьми, а за боле эгоистичными, хитрыми, безсовстными и жестокими. Люди же эгоистическіе, безсовстные и жестокіе не имютъ никакихъ основаній для того, чтобы отказаться въ пользу народа отъ тхъ выгодъ, которыя они пріобрли и которыми пользуются. Выгоды же, которыми пользуются властвующіе, всегда въ ущербъ народу. Такъ что мшаетъ освобожденію народа отъ того угнетенія и обмана, въ которыхъ онъ находится, никакъ не то, что нехорошо придумано впередъ то или другое устройство общества, а то, что то или другое устройство вводится и поддерживается насиліемъ. И потому естественно казалось бы людямъ, желающимъ освобожденія народа, заботиться не о придумываніи наилучшаго устройства жизни освобожденнаго отъ порабощенія народа, а изыскивать средства избавленія народа отъ того насилія, которое порабощаетъ его.