– Я не при чем, – быстро отбрехался Голос, и продолжил уже другим, более проникновенным, увещевающим тоном, – Ну как мне тебя уговорить, а? На колени встать? Прощения попросить?

– Вот еще – я же тебя не вижу.

– Я не врал. Ты когда сюда полезла, сдвинула порядок вещей…

– Врешь. Кроме рояля здесь других вещей нет.

– Я не об этом. Все шло размеренно. Правильно. Без всплесков. Как и было задумано. И тут ты. Как камень в тихий омут кинули. Теперь я ничего изменить не смогу.

Говорил он офигеть как печально. И быть может, правду. Но мне-то какое дело до его профессиональных неприятностей?

– Ты типа сторожа тут был, да? Вот ты-то во всем и виноват. Нечего было меня пускать.

Захотелось покурить, но было лениво шевелиться. Хотелось понять – насколько велика опасность для меня и для города. Для меня – запросто. А насчет Питера – врет он все. Стращает. Осталось понять – зачем.

– Нечего было пускать? Прибить сразу? Да это запросто. Просто ты мне понравилась. Вру. Ты мне была интересна. Или мне скучно было. Я теперь и сам не пойму. Только теперь что говорить – уже все произошло. Ты вошла. Я виноват, что пустил. Не исправишь ничего. Изменения начнутся, они уже начались. И теперь от твоей доброй воли зависит, насколько они сохранят привычный мир.

Ну врет же. Печенкой чую. Врет и не краснеет. Ему краснеть нечем, заразе.

Теперь следовало помолчать. Пусть он решит, что я поверила и наконец, выскажет кусочек правды.

– Ну что тебе трудно помочь? Мне очень нужно оказаться в твоем теле. Ненадолго. Я как в нем окажусь, все сам исправлю, честное слово.

Обдумав его слова, я решила, что, быть может, он и не врет. Попробуем быть миролюбивее. Хотя, как оказалось, у меня аллергия на выбор, который мне навязывают. Хорош гусь! И чувство вины приплел, и любовь к городу, и возможность все сделать как надо. Было два желания – послать его куда подальше, или попробовать найти третий выход из положения. Но как быть с целесообразностью, чтобы это слово не значило? Я же хочу узнать как можно больше и про это странное пространство между домами, и про Голос тоже побольше вынюхать охота. В общем, я повела себя как глупый жулик.

– Ты тот самый тип приведения, у которого остались незавершенные дела? И как только ты их выполнишь – сможешь перейти в свет? А Питер снова продолжит погружаться во тьму и хаос. Но без тотального слабоумия.

Голос молчал. Изредка издавал булькающий звук, словно хотел что-то возразить или высказаться, но нужных слов у него не находилось.

Спина затекла. Хотелось двигаться. Подергав ногами я села поудобнее.

– Можно сказать и так. Поверь, у меня безвыходное положение. И кроме тебя мне никто помочь не сможет.

Наверное, у него до кучи напрочь отшибло память. Он не вспоминал, как был против моего появления в комнате. И как пугал разными способами. Или он меня так заманивал?

– Тобой движет любопытство, – словно подслушав мои мысли, сказал Голос, – И ты добрая. Ты не торопись, подумай, вдруг хотя бы из сострадания тебе захочется помочь?

– А с какого перепугу я должна тебе поверить? За что мне тебе сострадать? Ты тут классно окопался. Сидел лет сто, небось, и плевать хотел на наш мир. С чего бы вдруг такая необходимость возникла в моем теле? А? Брал бы Вовино. Оно все равно больше ни на что негодно.

– Вовино? – воскликнул с возмущением Голос.

Ясненько, спившиеся мужики ему точно не нужны. Но с другой стороны, даже если он гад еще тот, мне интересно, что со мной в том, другом Питере дальше стало. Да и жалко дурака этого бестелесного. Вдруг ему и вправду неоконченные дела помереть не дают.

– Ты можешь поклясться, что будешь обращаться с моим телом очень аккуратно?

– Клянусь! – выкрикнул Голос.

– Не верю я тебе.

Почуяв, что удача близко, что еще чуть-чуть и я соглашусь, Голос принялся расписывать как он станет дорожить каждой клеточкой моего тела. Даже курить не станет. Точнее – будет отвлекать меня от желания покурить.

– А надолго оно тебе нужно?

– Нет. На пару дней. Ну, может, чуть дольше. Как дела пойдут. Тут от удачи все зависит. А у тебя месячные давно были?

Немного обалдев от вопроса, я закашлялась.

– Я не знаю, что в такие дни девушки с собой вытворяют, – признание звучало довольно правдоподобно.

– Когда надо, тогда и были. Так что можешь не волноваться. И вообще, что за вопросы? Ты же говорил, что просто подселишься ко мне в голову? Значит, я буду как прежде?

Меня почему-то начал раздражать этот разговор.

– Но ты же решила скользнуть в другой мир? Я не ошибся?

Тут он был прав. Хотела. Я даже не предполагала, что мне станет так интересно ползать по городу, измененному до такой степени. Жаль только что там за мной гоняются все кому не лень.

Слегка размечтавшись, как можно обмануть преследователей и сколько мест мне хотелось бы посетить, я поняла, что почти согласилась. Особенно, когда воображение подкинуло идейку с погромом в Едином центре выдачи документов. Бог мой! Вот это будет счастье. Разнести все там к чертовой матери, так чтоб камня на камне не осталось. Вот уж скажу вам поганое заведение. Апофеоз разделения людей на две категории – с деньгами и без. Тот, кого не раздавили в очереди за талончиком, меня не поймут.