Идти в универ с таким эскортом мне расхотелось. И так опоздала, да и вряд ли мне там будет интереснее. Заметив ювелирный салон, тот, над входом которого царит великая сова, я ринулась туда. Мне казалось, что там я увижу пустые прилавки. Даже если люди тронулись умом – пара воодушевленных воров не может упустить такой удачный случай поживиться.

Салон был пуст. Напрочь. Открыт, золота-серебра – завались. И никого, кроме меня. Витрины – открыты. И в них совсем недавно кто-то рылся, переворошив все украшения.

Сопровождающие меня люди, замерли перед входом в магазин, бессмысленные и беспокойные.

Ну что ж, пара фоток, пара горстей цепочек на добрую память. Теперь я выглядела как рейпер, помешанный на цепях. Зачем они мне – да я и сама не знала.

Пока я озолачивалась, в магазин завернули люди, такие же бестолковые, как и все предыдущие. Похоже, украшения не были их великой мечтой, зато близость к моему телу казалась им желанным благом. Правда, один, бодрый парень в рубашке с короткими рукавами и галстуке, помявшись немного, взял авторучку, нагреб на прилавок ювелирки и начал переписывать ценники.

Мне стало интересно. На снимках он смотрелся как министр, подписывающий судьбоносные указы.

На ценнике значилось три тысячи двести тридцать.

– Непорядок, – решил парень и принялся за дело.

Я так тройку на пятерку в школе пыталась исправить, не получилось. Зато у парня теперь был другой ценник. Тройка стала восьмеркой, двойка – пятеркой.

– Восемь тысяч пятьсот восемьдесят, – довольным голосом сообщил он сам себе.

Парень полюбовался на новые цифры, и взял следующее колечко с бирочкой.

– Одиннадцать тысяч пятьсот. Семьдесят семь тысяч…, – пятерку он перерисовал на шестерку. Вдруг, он спохватился, нашел лист бумаги и написав слово «распродажа», положил рядом с кучей золота.

Все правильно – каждый делал только то, что хотел. Народ вовсю исполнял свои куцые сиюминутные желания. Примитивные. Глупые. Странные для меня и понятные им самим. А я чем хуже? Хочу мороженого.

Мороженое пришлось взять самой. И есть его прямо на ходу. Чтобы дураки всякие не мешали. Одно меня огорчало – те противные наглые люди, которые захватили мою квартиру. Мне сейчас очень было нужно спокойное убежище.

Затарюсь едой. Подожду в безопасности – вдруг все это дерьмо скоро закончится? Машинально отметив, что автобусов почти нет, а маршрутки катают пассажиров, я выбросила бумажку от мороженого в урну и решила заглянуть в метро, но не дошла.

– Вон она! – осмысленный вопль целился в меня как стрела.

Кричали из смутно знакомой машины. Мужской голос. Кому он кричал я так и не поняла. Нафиг мне выяснять, если за мной уже гонятся. Машина взвизгнула тормозами, шваркнула бортом автобус, вылетела прямо на тротуар.

Припустив как заяц, я нырнула в проходной двор, метнулась в метро, придерживая фотик, перепрыгнув через турникет, проскакала по движущемуся эскалатору и была рада – увидя открытые двери вагона. Которые закрылись перед неприятными рожами моих преследователей.

Ба, знакомые все лица! Ребята, а вы-то как тут очутились? Асмодей, запыхавшийся, но довольно агрессивный. Сцука в ботах, имени не знаю, но иначе не назовешь. И еще парочка суперских вурдалаков в черных развивающихся накидках. Один даже в цилиндре. Причем – скорее всего – девушка. Асмодей ударил руками по дверям и показал мне зубы. Потом он нацепил на руку кастет, здоровенный такой, и как врежет еще раз по стеклу. Я испугалась – но стекло выдержало. В ответ сфоткала их лица, но забыла отключить вспышку и снимок не получился. Перевела фотик в режим без вспышки, но поняла, что вагон уже в пути, развернулась и села на сиденье.

Они некоторое время бежали вслед, ругаясь и подпрыгивая. Все, кроме Сцуки. Которая не сдвинулась с места. Просто стояла и смотрела мне прямо в глаза, пока это было возможно. Блин, от такого взгляда молоко скиснет, а кефир взорвется.

Вагон был полупустой. И все пассажиры уткнулись в книги, кто в бумажные, кто в электронные. Один дядька даже с термосом был. Наливал понемногу чай в пластиковый коричневый стаканчик и прихлебывал из него.

Если посмотреть через стекло – в соседнем вагоне та же самая картина. Только одна тетка выделяется. Она в сумках рылась.

Появление сатанистов встряхнуло мою память. И теперь мне стало совершенно непонятно, что со мной происходит. Было вчера. И вчера произошло что-то важное. Поглядев на левую руку, я увидела на ней тонкий шрамик в виде птичьей лапки. Смутно подозревая в нем что-то важное, я потерла ладонь. Ничего не произошло.

Вагон начал тормозить. Маразм какой-то – я ведь совсем недавно тут была, только на поверхности. Гостиный двор. Вот тут я и выйду. Тут народу будет много – фиг меня найдут преследователи эти. Слева от выхода – неизменные продавцы якобы советских газет. И как всегда рядом с ними отъявленный очередной борец за правду и справедливость. Прессой интересуется. Такой, чтобы только одна правда в ней была и разоблачения нынешнего строя. Поодаль – как всегда тетки орут в матюгальники, призывая гостей города забраться в автобус и увидеть красоты города.