– А ты откуда знаешь? – оторопела я.

– От мамы. У меня мама имеется, понимаешь ли. А у мамы была подруга, которая насрала ей везде, где могла.

Продолжения не последовало, как я не надеялась.

Народу на Невском было раз в сто больше чем днем. Забавно это выглядело. Люди праздношатались, смеясь и рассматривая друг друга. Толпами ездили мотоциклисты. Почему-то без шлемов. У меня от них в душе полный восторг. Велосипедистов было еще больше. Некоторые вытворяли потрясающие трюки. Звучала музыка. Прошли два типа на ходулях. Я тут же начала им завидовать. Мне вдруг до боли расхотелось переезжать в Колпино. И я честно сказала об этом Панку.

– Не переезжай. Мы уж как-нибудь тебя отвоюем.

И я ему поверила. И стала счастливая. Особенно после мороженого. Я была готова до утра бродить по улицам, рассматривая и их, и город. Меня даже машины не раздражали.

– Привет-привет. Почему зеленая такая? Скверно выглядишь, – прямо передо мной стоял Шурик, весь в белом, даже в белой шляпе.

Он бросил молниеносный взгляд на Панка. Я была на все сто уверена, что сейчас мы увидим презрительно-брезгливое выражение на поганой роже Шурика, но все пошло по другому сценарию.

– Клевый прикид, – заискивающе похвалил он.

Наверное, сошел с ума. Чего хорошего в этой мятой футболке? В жутких штанах?

Панк прищурил глаза и стал похож на дикого кота перед мелким хищником. Беззаботный Шурик перевел взор на меня и сообщил:

– Спонсора нашла, чтобы от СПИДа вылечиться?

И тут Панк резким ударом врезал Шурику в нос. Хрясь, Шурик шумно вобрал в себя воздух.

– Сам лечись, – посоветовал Панк.

Народ ахнул. Кто-то начал нас фоткать, надеясь на продолжение драки. Как же – тут такой контраст – панк против хипстера. Хотя, какой из Шурика хипстер? Так, легкий закос под стилягу, не более того.

– Еще раз к ней подойдешь – ноги из жопы вырву, – пригрозил Панк, придерживая Шурика за волосы.

В нашу сторону уже спешили резкие энергичные мальчики. Без ментовской формы, но с явным намерением завернуть нам ласты за нарушение общественного порядка. Не стоило разбираться против кого они борются. Теперь же как – неформалов бьют, хипстеров тоже бьют, фанаты футбольные хоть понимают за кого они, а остальные – они просто против, но в свою пользу. Сила, наглость, сплоченность теперь решают все. Ну и жадность, куда ж без нее. Так просто кого-то презирать и ненавидеть. Это теперь даже модно стало.

Я решительно развернулась и быстрым шагом нырнула в толпу, не выпуская руки Панка. Толпа смокнулась за нами. Толпе был интереснее Шурик, у которого из носа висела длинная кровавая сопля. Окровавленная белая одежда тоже смотрелась впечатляюще.

– Класс! Супер! Дай я с тобой сфоткаюсь, – возбужденно верещала ногастая девушка, тиская Шурика.

Я глазам не поверила – он попытался улыбнуться.

Дальше мы брели молча. Панк смотрел на наши сцепленные руки. Потом, словно случайно, обнял за плечи. И я совсем была не против.

Вокруг медленно прогуливались нарядные люди. Панков было мало. Только одна парочка подвернулась. Мальчик и девочка. Кислотных оттенков. Девочка важно вела на поводке долматинца. Который вел себя, как и хозяйка – демонстрировал себя со сдержанным достоинством.

– Слушай, а почему ты свой хаер в яркие цвета не покрасишь? – спросила я у Панка.

– На кой фиг? Что я коробка с фломастерами, что ли?

– А бритых налысо теперь много стало, – невпопад заметила я.

– Тебе бритые нравятся?

– Не очень. Но что-то в этом есть. Зато ни у кого нет такого хвоста как у тебя.

Панк скрипнул зубами. Я так и не поняла, чтобы это значило.

Стайка ярких хиппи привлекала наше внимание. У ребят были длинные волосы, как и у девушек. По-честному, они выглядели красиво и были похожи на эльфов, которые только что вышли из заколдованного леса.

– А какие прически тебе нравятся? – небрежно поинтересовался Панк.

– Ну, такие, чтоб тут было вот так, а тут так вот, – руками я пыталась объяснить то, что не получалось словами.

– Велеречивая ты наша.

Симпатичный парень около стены увлеченно играл на саксофоне. Как для себя. Я бы даже решила, что ему просто дома играть запрещают, но шляпа на асфальте говорила о другом.

– Давай, потанцуем? – предложил Панк, а я не решилась, хотя знала, что пожалею об этом.

Мы шли, мы словно плыли как осенние листья по медленной реке. И даже мысли стали плавными и незначительными. Река была важнее мыслей.

Дойдя до Площади Восстания, мы решили повернуть обратно, но по другой стороне.