возникает препятствий для передвигающихся льдов.

Когда мы, наконец, вернулись в палатку, пообедали, потом снова вышли наружу,

движения льда уже не было заметно. Только подойдя вплотную к образовавшейся гряде

торосов, можно было услышать приглушенное скрипение льдин.

* * *

Нам очень не хотелось поднимать собак и гнать их в такую метель. Но конца ей не

было видно, приходилось трогаться в путь.

В 22 часа мы покинули мыс Берга и с попутной метелью понеслись на юго-запад.

В пять часов 13 апреля разбили лагерь у знакомых Базарных скал. Когда мы проходили

первый раз между Базарными скалами и мысом Берга, занимаясь съемкой берега, то

сделали 55 километров пути. А теперь, срезав мыс и идя прямо на скалу, уложились в

44 километра.

Устали хуже собак. Метель бушевала беспрерывно. Особенно сильна она была

вблизи гор. Здесь же можно было легко определить, на какую высоту ветер поднимал с

земли снежную пыль. Она мела по стенам скал на уровне 25 — 30 метров к выше не

поднималась. Но сам ветер свирепствовал [199] много выше. В 450—500 метрах над

нами, с вершин Базарных скал, он срывал снег и вихрем поднимал его на еще большую

высоту. Острые вершины, освещенные красными лучами солнца и курящиеся снежным

дымом, напоминали извергающиеся вулканы.

Внизу, в беспрерывном снежном потоке, трудно было дышать. Мы захлебывались,

словно при погружении в воду. Это, вероятно, измучило нас. Ведь мы начали борьбу с

метелью сейчас же после постройки гурия на мысе Берга, не менее 23 часов назад.

Палатку поставили в расселине скалы, под нависшими каменными глыбами. Здесь

было тихо, как в пещере. Метель так измучила нас, что мы обрадовались этому уголку

и, не думая об опасности обвала, забрались в палатку; забыв о пище, не раздеваясь,

свалились поверх спальных мешков и заснули мертвым сном.

Проснулись после полудня. Ветер продолжал бушевать. Из-за скал, куда нам надо

было держать путь, доносился сплошной вой. Решили посмотреть, что там делается.

Итти было невозможно. Ползком вылезли на глетчер. Ошкуя, увязавшегося за нами,

порывом ветра сбило с ног и снесло вперед по гладкому ледяному склону. Пес скулил,

пытался вернуться к нам, но ветер вновь и вновь сносил его вниз, пока он не догадался

пробраться под скалу и окольным путем вернуться в лагерь.

Перед вечером метель стихла. Не теряя ни минуты, мы подняли собак. Скоро

миновали Базарные скалы и через 7 часов, проделав свыше 30 километров, прошли

памятное нам мрачное ущелье. Здесь была та же картина, что и первый раз, если не

считать того, что еще одна снежная громада рухнула с высоты и похоронила наш

старый след на протяжении около 300 метров. Повидимому, последняя метель добавила

недостающие тонны снега, которые, наконец, нарушили устойчивость пласта, и

многометровый снежный наддув оборвался вниз.

Отдохнув на месте старого бивуака около западного выхода из ущелья, после

полудня 14 апреля мы покинули русло речки и вышли на плато. Чтобы выбраться на

него, пришлось на снежном склоне, по которому мы несколько дней тому назад

спускались вниз, теперь вырубить лестницу в 40 метров высотой.

На подходе к водоразделу нас захватила новая сильная метель. На этот раз ветер

налетел со стороны юго-западного ледникового щита и опять оказался встречным.

Корма для собак у нас оставалось на два дня. Поэтому решили, не останавливаясь,

бороться с метелью и пробиваться вперед. [200]

Несущийся снег слепил глаза. Шли ощупью, ориентируясь по ветру. Все же надо

было давать отдых лицу, горевшему от мороза и уколов снежных игл; собакам также

необходимы были передышки, чтобы содрать с морд ледяные маски и почистить глаза.

Время от времени мы делали десятиминутные остановки. Потом снова гнали вперед, и

так много часов подряд. Около полуночи стали лагерем уже на речке, впадающей в

залив Сталина. За переход преодолели более 40 километров. До дома оставалось 85.

На следующее утро, 15 апреля, взглянув друг на друга, мы увидели, что наши

щеки почернели. Оказывается, идя против метели, мы впервые за все поездки