Впереди четырехмесячная полярная ночь. И поэтому смотришь на

затуманенный багровый диск с жадностью, как бы стараясь сохранить его как

можно дольше в памяти, в глубине сердца. В Арктике отчетливее, чем где бы

то ни было, человек чувствует всю мощь солнца, всю его живительную силу.

Кроме того, солнце кажется связывающим звеном с миром, лежащим где-то

далеко на юге. С уходом светила наш мир станет непохожим на мир

остальных людей так же, как полярная ночь непохожа на яркий южный день».

Это страница из дневника за 18 октября. Она отражала наши настроения накануне

полярной ночи.

Мы, за исключением Васи, были знакомы с ней, хотя и с менее продолжительной,

чем предстояло пережить на этот раз. Никого из нас она не пугала, и мы встречали ее

как должное. Но человеческая привычка жить под солнцем, ежедневно видеть его над

головой или хотя бы чувствовать, [102] что оно где-то за облаками, эта привычка была

крепка и в нас. Мы знали, что полярная ночь раскинет перед нами незабываемые по

красоте картины полярного сияния, знали, что в периоды полной луны льды будут

казаться отлитыми из серебра; что в самом мраке полярной ночи, бушующем метелью,

много величественной и грозной поэзии; наконец, мы точно знали, в какой день и час

через четыре месяца снова увидим солнце. Но все это не могло изменить нашего

настроения. Мы то и дело возвращались к солнцу в своих беседах. Нам хотелось его

видеть. Словно прощаясь с любимым существом, мы хотели насмотреться на него,

запечатлеть каждую черточку лица, запомнить последний взгляд...

Но и это желание осуществить было трудно. Почти беспрерывно все небо

покрывала сплошная плотная облачность. Зато, когда солнцу удавалось пробить

сплошную стену туч, оно творило чудеса. Самый гениальный художник не мог бы дать

такого обилия, такой игры красок, таких необычных и неожиданных их сочетаний.

2 октября, в дни нашего похода на Северную Землю, солнце, разорвав пелену

облаков, показало нам незабываемую картину заката. Но на следующий день

надвинулись облака, и молочно-белые туманы захлестнули землю. До 12 октября

солнце не могло пробиться сквозь них. И только в этот день мы вновь увидели его.

Увидели в сказочном, фантастическом виде. Вот отрывок записи за этот день:

«Солнце! Солнце! Даже два! Нет три! Четыре! Целых пять!.. Какая щедрость,

какое необычайное зрелище!

Десять дней мы не видели солнца, да и до этого оно было редким гостем. Зато

сегодня оно вознаградило нас.

Утром тучи приподнялись над горизонтом. Все более и более разгораясь,

огнем запылала заря. Наконец появилось само солнце. Огромный, сильно

увеличенный и сплющенный рефракцией диск оторвался от линии горизонта

и торжественно, медленно поплыл на запад. Его разорванные края

напоминали не то бахрому сказочной огненной шали, не то гигантские языки

застывшего пламени. Проходит час. Солнце уже склоняется к закату. Сильная

рефракция еще больше преображает диск. Он начинает напоминать огненную

восьмерку. Ее перехват делается все тоньше и тоньше. Наконец, восьмерка

разрывается пополам. Теперь — два солнца, одно над другим, плывут над

горизонтом. Но и это не все! Вот на некотором расстоянии от них, справа и

слева, зародились какие-то светлые пятна. Это ложные солнца. Они светятся

все ярче и ярче и движутся на одной линии с разрезанным диском настоящего

солнца. А над ним появляется еще более яркое третье ложное солнце. [103]

На юге льды окрасились в лилово-фиолетовый цвет. Местами они кажутся

совсем черными, местами горят ярким красным пламенем и лишь кое-где

окрашены в нежные розовые и лиловые оттенки. Тучи тоже кажутся

черными. Только нижний край их охвачен пожаром. Они не уходят.

Опускаются ниже. Висят, как занавес, готовый каждую минуту закрыть

необычную сцену.

А разрезанное пополам солнце совсем уже близко к горизонту. Ослепительная

свита из трех ложных солнц попрежнему сопровождает уходящее светило.

Весь ландшафт мрачноват, но величествен и торжествен. Вот диск

вытягивается в один огромный эллипс. По краям опять появляется бахрома.