необходимое количество воды, теперь можно не только помыться, но и попариться.

Достаточно плеснуть на раскаленный пол холодной воды, чтобы вся палатка

наполнилась горячим паром, ничем не уступающим пару в любой бане.

К сожалению, здесь, на мысе Молотова, в нашем распоряжении не было не только

ни одного плавникового ствола, но даже и маленькой щепочки. А если бы были даже

сотни кубометров дров, то все равно мы не смогли бы нагреть ледниковый щит,

слагающий крайнюю точку Северной Земли и лежащий у нас под ногами. Зато были

другие благоприятные условия. Термометр показывал всего лишь около 10° мороза. Мы

решили, что у нас нет никаких причин лишать себя удовольствия помыться.

Палатку накрыли брезентом. Разожгли оба имевшихся примуса. В трехлитровых

банках из-под пеммикана, в чайнике и в бидоне из-под керосина нагрели достаточно

воды, натопленной из льда. Под ноги бросили фанерные крышки от ящиков, защитив

ступни от льда. И прекрасно помылись.

После «бани» на ледниковом щите мы были по-настоящему счастливы.

Справедливости ради необходимо предупредить: если недостаточно опытный человек

попадет в условия, сходные с нашими, и решит искупаться по такому же методу, то он

должен соблюдать следующее: начинать купание надо с ног, пока не снимая шерстяной

фуфайки и меховой шапки. Сделать это можно лишь после того, как нижняя часть тела

будет не только помыта, но и достаточно тепло одета. Если не послушаться этого

мудрого совета и начать мыть в первую [251] очередь голову, то придется, чтобы не

оледенели волосы, сейчас же надеть на мокрую голову шапку. И второй совет: хорошо

после такого «купания» выпить чаю с коньяком (для любителей не возбраняется,

конечно, и чистый коньяк, если он имеется в достаточном количестве) и поплотнее

закутаться в спальный мешок, что помогает человеку, вышедшему из «бани», поскорее

согреться, перестать стучать зубами и крепко заснуть.

* * *

Проснувшись через несколько часов после купания, мы увидели вокруг себя ту же

картину, что и раньше. Попрежнему небо было обложено облаками. Началось томление

от безделья. Утром 18 мая я записал в свой дневник:

«Заманчиво открыть северную оконечность Северной Земли. Лестно

раскинуть на ней свой лагерь. Приятно пережить гордое чувство

первооткрывателя. Но сидеть здесь без дела и скучновато и досадно.

Прошло трое суток, как мы остановили здесь свои упряжки. Солнце в нужные

моменты, словно нарочно, закутывается в облака и туманы, а мы не можем уйти

отсюда, не увидев светила. Надо точно определить географическую долготу мыса

Молотова.

То и дело смотрим на небо. В определенное время, приготовив хронометры, стоим

у теодолита и, подняв к небу лица, начинаем просить: «Ну, солнышко! Ну, милое,

хорошее! Покажись же!»

Ничто не помогает. Минуты, нужные для наблюдений, проходят даром.

Возвращаемся в палатку и начинаем заниматься кухней, потом засыпаем. Проснувшись,

вновь выжидаем время наблюдений, опять смотрим на небо. А солнца все нет и нет.

Даже не видно, в какой стороне оно находится, — настолько плотны скрывающие его

облака. Определить его местонахождение можно только с помощью хронометра и

компаса.

Провести наблюдения опять не удается. Мы идем в палатку и принимаемся за

чаепитие. Не полярное путешествие, а какой-то сплошной курорт. Но нам необходимо

продолжать путь. Каждый лишний день вынужденного бездействия бесполезно

расходуется продовольствие, собачий корм и топливо, а главное — драгоценное время.

Сейчас мы находимся лишь на половине северного маршрута, а ведь нам предстоит еще

другой маршрут — в центральную часть Земли. Когда же мы сможем в него выйти?

Кто не возражает против лишнего дня стоянки, так это наши четвероногие друзья.

Они полностью получают свои порции [252] пеммикана, наслаждаются относительным

теплом и лежат, вытянув лапы, а для развлечения время от времени ворчат и

перелаиваются между собой.

Надо признать, что наши собаки оказались совсем не плохими работниками и