видимость, и мы, быстро откопав сани, пустились в путь. Но не сделали и пяти

километров, как снова накрыл туман, повалил снег, и видимость опять уменьшилась до

20—30 метров. Час простояли на месте в ожидании, пока пронесет туман и снег, а

потом шли почти ощупью, делая ходы по 200—300 метров, часто останавливаясь,

чтобы увидеть впереди направление берега. Так за пять часов прошли 10 километров.

Дальше надоело. Решили остановиться.

Поставили палатку. Барометр утром показывал 735,5, днем давление немного

поднялось. Температура воздуха понизилась. Слабый ветер с северо-северо-запада.

Будем ждать лучших условий. Какие бы фокусы Арктика ни показывала, берега

Северной Земли должны точно лечь на карту. Для этого необходимо видеть их. И чего

бы ни стоило, мы дождемся такой возможности. Терпение, выдержка, настойчивость и

самообладание — вот наше оружие.

23 мая 1931 г.

21 час. Запас собачьего корма убавился на 15 килограммов. Потерян еще один

день.

Барометр за сутки поднялся на 10 миллиметров. Но пока нам это не принесло

никакой пользы. Только два часа назад прекратился снегопад, а туман попрежнему

продолжает окутывать все вокруг. Получается, как у Пифея: нет ни неба, ни земли, ни

моря, ни воздуха, а какая-то смесь из всего этого, висящая в пространстве и никоим

образом не проходимая.

Терпеливо ждем, когда эта смесь распадется на свои составные части. Собаки, и

те непрочь продолжать путь: то одна, то другая время от времени начинают тоскливо

скулить. Даже им надоело вынужденное бездействие.

Сегодня исполнился месяц, как мы распрощались с Васей Ходовым и покинули

нашу базу. Тогда я в душе рассчитывал закончить этот маршрут в течение месяца.

Действительность оказалась несколько хуже. Одометры показывают, что мы [258]

прошли только 563 километра. До базы или до продовольственного склада на мысе

Серпа и Молота наберется еще 300 километров. При хорошей погоде мы сумеем пройти

со съемкой это расстояние в одну неделю. Но можно ли рассчитывать на погоду?

Я только что подсчитал остающиеся запасы собачьего корма, хватит еще на

полных 10 суток, а продовольствия нам — на полмесяца. Правда, некоторых продуктов

на этот срок нехватит, но голодать все же мы не будем.

Хуже всего, что уходит время.

Приближается настоящая весна. Сегодня слышали чириканье пуночки.

Увеличивается опасность, что до начала распутицы мы не успеем начать второго

маршрута и проскочить через Землю на ее восточный берег.

24 мая 1931 г.

7 часов. Около полночи туман начал рассеиваться. Мы уже не сомневались в том,

что скоро сможем выйти, и начали собираться в путь. Однако через час опять повалил

густой снег, и все окутал туман еще плотнее прежнего. И до сих.пор ничто не меняется.

Только что провел утренние наблюдения. Вот результаты: атмосферное давление

— 751,1; температура — 3,5°; северный ветер — 3 метра в секунду; снег, туман;

видимость — 30 метров.

Будет ли конец этому?

Томительно сидеть на одном месте. Маршрутные работы и по своему характеру и

по своей сущности очень динамичны. Исследователь беспрерывно находится в

движении. Каждый день, каждый час он видит что-нибудь новое, особенно в таких

местах, как наши, где еще не бывал человек. Мы с волнением приближаемся к каждому

новому кусочку земли, к каждому новому мысу. Всегда хочется поскорее заглянуть за

него, увидеть продолжение берегов, их характер, строение, жизнь. Это желание не дает

покоя, гонит вперед. И как охотно мы ему подчиняемся! Как бы тяжел ни был путь, мы

почти никогда не останавливаемся, не взглянув на встретившийся мысок или не дойдя

до намеченного пункта.

Такими чувствами живешь весь день. Лагерь каждый раз на новом фоне. То около

палатки возвышается утес, упирающийся вершиной в низкую полярную облачность; то

голубая стена айсберга; или во все стороны расстилается ледяная равнина — белая,

беспредельная, захватывающая своим простором.

Хорош бывает последний час перед сном. Лагерь давно устроен, собаки