румбы от севера до юга. Временами гуляла метель. Ветер несколько раз усиливался до

штормового и поднимал на море сильное волнение.

Первый сильный шторм со снегопадом и метелью мы пережили через неделю

после ухода «Седова». Он налетел с юго-запада, разломал остатки ледяного припая с

морской стороны острова и разрушил большой участок неподвижного льда,

державшегося до этого к юго-востоку от базы. Уцелели льды только в проливе между

островами.

Через пять дней разразился второй шторм. Он был еще более жестоким и

продолжался двое суток.

Высокие волны обрушились на наш маленький остров. Они бешеной лавиной

мчались к домику. Только узенький мысок, волнорезом ставший на их пути, прикрывал

базу экспедиции. В реве моря и визге метели потонули тревожные крики мечущихся

чаек. Вал за валом с оглушительным шумом разбивался о мыс. Пена взлетала до

верхушки радиомачты и скоро одела ее в ледяной панцырь.

Недалеко от острова какой-то отставший от пловучих льдов и заблудившийся в

океане небольшой айсберг, точно [59] корабль, потерявший управление, одиноко

боролся с разбушевавшейся стихией. Пловучие льды смиряют любое волнение. Но

сейчас айсберг оказался с бурей один на один. Как известно, один в поле не воин.

Волны потешались над ним, как хотели. Они то высовывали его метров на двадцать

вверх, то совершенно скрывали в своей пучине — словно он был бутылочной пробкой,

а не тысячетонной громадой.

Мы наблюдали грандиозную картину. Зрелище было потрясающим, можно было

любоваться часами. Но нам мешала тревога за свою судьбу.

Лохматые волны бушевали в двадцати метрах от нашего домика. Ледяной вал на

берегу, где обычно стояла наша шлюпка, смыло. Только полутораметровая галечная

гряда прикрывала базу от бушевавшего моря. Брызги летели в окна домика. В лагуне,

позади него, уровень воды поднимался на глазах. Она приближалась к домику с тыла.

Потом вода проникла сквозь гальку берегового вала и образовала озеро рядом с

продовольственным складом.

Зная, как часто меняется здесь направление ветра, мы с тревогой думали о

возможности перехода его в южный или, еще хуже, в юго-восточный. В этом случае,

если бы не ослабела сила шторма, волны могли смыть всю нашу базу. Страшная

опасность висела над нами. Надо было быть готовыми к самому худшему и не оказаться

безоружными перед катастрофой. Отобрали часть продовольствия, самое необходимое

снаряжение и все подготовили, на случай изменения ветра, к переноске на мыс. Не

спали двое суток — следили за морем и ветром, точно за хищниками, готовящимися к

прыжку.

На наше счастье на исходе вторых суток ветер, не изменив своего направления,

начал слабеть, и на следующий день море успокоилось.

Мы с облегчением вздохнули. Но тревога возвращалась вновь и вновь при одной

лишь мысли о возможности шторма с юга или юго-востока.

От опасности быть смытыми нас могли освободить только морские льды. Мы с

нетерпением ожидали их прихода и часто напряженно всматривались в горизонт в

надежде увидеть их приближение. Но море было чистым. После ухода «Седова» только

2 сентября небольшую, сильно разреженную полосу льдов продвинуло вдоль острова

на северо-запад. На юге, западе и северо-западе все время можно было наблюдать

темное «водяное» небо. Это означало, что и там море было свободно от льдов. 14

сентября с юга начали было появляться отдельные льдины. Но, повидимому, это были

лишь обломки разрушенного штормом припая у юго-западных берегов [60] Северной

Земли. Их быстро пронесло мимо острова, и море вновь очистилось.

В штилевую погоду на море образовывались сало и молодой ледок. Однако этот

лед не мог устранить нависшей над нами опасности. Даже слабый ветер разгонял такой

лед, и волны вновь начинали угрожающе шуметь.

Мы ждали настоящих морских льдов и внимательно следили за поведением моря.

18 сентября, при полном штиле, море начало покрываться салом, быстро

превращавшимся в молодой лед. Огромные матовые пятна, достигавшие километра и