– Господа, прошу меня извинить. Я совсем забыла, что обещала маменьке не задерживаться этим вечером. Рада была повидаться, Антон Васильевич! – начисто проигнорировав опешившего Сергея, она сделала Голицыну реверанс на прощанье и удалилась.

– Да как, чёрт возьми, это понимать?! – возмущённый до глубины души, воскликнул Авдеев. – Она что, не заметила моего присутствия?!

Голицын только ухмыльнулся и, пригубив игристого шампанского, равнодушно пожал плечами.

– Господь всемогущий, Волконский наверняка рассказал ей… – догадался Сергей, схватившись за голову. – Но… это низко! Он же офицер, чёрт возьми, а не дворовая девка, чтобы опускаться до досужих сплетен! Как он посмел?!

– Он?! – фыркнул Голицын. – Я тебя умоляю, Серёжа! Он не стал бы этого делать ни за что на свете! Нашлись, видать, у тебя другие завистники.

– Ты? – предположил Сергей, ожидавший удара в спину от кого угодно.

– Я?! Да ты рехнулся? Делать мне больше нечего, как рассказывать о твоих похождениях! – обиженный, что друг посмел уличить его в подобной подлости, Антон отвернулся, продолжая потягивать шампанское. Он искал взглядом Ксению среди гостей, но не находил, и это его беспокоило. Где она сейчас? Найти бы её, утешить…

Что ж, в утешениях нуждалась не только она. Саша, например, тоже не отказалась бы от хорошей порции дружеской заботы. Но, увы, никому не было до неё дела. Волконский тем и занимался, что старательно выводил её из равновесия, а Авдеев, коего она так любила когда-то, ныне сделался ей отвратителен. А от услужливого Голицына с его болтовнёй у Саши просто болела голова!

Найдя Эллу, отдыхавшую после трёх вальсов кряду, Сашенька с покаянным видом решилась, наконец, отпроситься у неё домой.

– Милая моя Елизавета Борисовна, Лизонька, умоляю, войдите в положение! Я с ног валюсь от усталости после рабочей смены, а завтра опять вставать ни свет ни заря! Умоляю, разрешите мне идти и не держите на меня обиды! – молитвенно сложив ладошки, попросила Саша, и голос её звучал до того проникновенно, что княжна сдалась.

– Хорошо. Но прежде ты непременно должна пообещать мне ещё одну прогулку завтра!

"Бог ты мой, ну опять!" – в сердцах подумала Сашенька, очень надеясь, что чувства в тот момент не отразились на её лице. Обижать Эллу ей не хотелось, но и поддаваться на уговоры молодой княжны не хотелось тем более. Нет будущего у этой дружбы, и не может быть, слишком они разные для этого! И как Элла не понимает?

– Хорошо, Елизавета Борисовна! Мы непременно прогуляемся завтра.

– Я ж просила, просто Лиза! И вот ещё что, я дам тебе свою карету, чтобы ты беспрепятственно добралась до дома.

– Но…

– Никаких возражений! Ещё не хватало искать наёмного извозчика в такую темень! – топнув ножкой, воскликнула Элла. – И не спорь со мною, упрямая девчонка!

Сердилась она, впрочем, недолго. Уже в коридоре, рассмеявшись над собственным притворным гневом, Элла прижалась к Сашеньке и чмокнула её в щёку, трогательно встав на цыпочки. Александра невольно улыбнулась, приятно удивлённая такой нежностью, а Элла, обняв её за плечи, прошептала заговорщицки:

– Милая моя, вы с Мишелем были такой красивой парой! Он в белом, ты в чёрном, какой контраст! Ты видела, все только на вас и смотрели!

"Вот-вот. Мы с ним и есть как чёрное и белое. Какой стыд, и ведь это у всех на глазах!" – сокрушённо думала Сашенька, рассеянно улыбаясь Элле.

– А он красивый, правда? – княжна, хихикнув, поймала на себе укоризненный Сашин взгляд и смущённо поджала губки.

– О, господи! – только и сказала Александра.

– Что? Что?! Скажешь, не хорош?! А чего тогда согласилась с ним танцевать? – и так далее, в том же духе. Саша уже и не знала, как отделаться от этих назойливых вопросов, ей и Веры хватало с её намёками, а теперь ещё и Элла! И когда, наконец, княжна убежала во двор, чтобы отдать распоряжение насчёт кареты, Саша едва ли сдержала вздох облегчения.

Но не тут-то было.

Парадные двери особняка распахнулись за её спиной, на секунду тёплая вечерняя тишина наполнилась весёлым смехом и музыкой из залы, а затем двери закрылись, и вновь стало тихо. На веранду вышел Авдеев, к Сашиному величайшему несчастью.

Неделю назад она не поверила, если бы ей сказали, что она обрадуется куда больше обществу князя Волконского, нежели Серёжи Авдеева! Не поверила, рассмеялась и сочла бы это шуткой, а сейчас… Сейчас разочарование своё Саша даже не пыталась скрыть. Она ведь так надеялась, что ещё увидит его величество сегодня…

А говорить с Авдеевым после того, что она о нём узнала… Любезничать с Авдеевым? Улыбаться Авдееву? Делать вид, что ничего не происходит? Слушать сладкие, лживые насквозь речи этого изменщика?!

Глухая ярость придала Сашеньке уверенности, но как только она увидела растерянные и виноватые глаза Сергея, пыл свой отчего-то умерила. Презрение сменилось жалостью, обида – тихой печалью. А когда он выдохнул с облегчением: "Сашенька, милая!" – она окончательно убедилась, что не сможет сказать ему все те жестокие слова, что так и вертелись на языке.