Мальчикъ, смущенный и удивленный, стоялъ передо мною съ монетой въ рук; конечно, онъ не понялъ ни слова, Тогда ко мн обратился какой-то итальянецъ, говорившій по-англійски:

— Вы не такъ поняли мальчика. Онъ ничего не требуетъ отъ васъ. Онъ просто думалъ, что вы дали ему такую большую монету по ошибк, и поэтому поспшилъ разыскать васъ, чтобы возвратить деньги, прежде чмъ вы скроетесь или увидите свою ошибку. Возьмите ее обратно и дайте ему пенни — дло и будетъ улажено.

Вроятно, я покраснлъ; по крайней мр, было отъ чего. Пользуясь переводчикомъ, я попросилъ у мальчика извиненія, но взять назадъ десять центовъ я благородно отказался. Я сказалъ, что привыкъ тратить большія суммы такимъ образомъ — такой ужь у меня характеръ. Затмъ я удалился, обогащенный свдніемъ, что итальянцы, имющіе соприкосновеніе къ сцен, не могутъ быть названы обманщиками.

Эпизодъ этотъ съ театромъ напомнилъ мн мрачную страницу изъ моей жизни. Однажды мн пришлось ограбить на четыре доллара старую, слпую нищую, да еще въ церкви. Въ го время я путешествовалъ заграницей вмст съ простофилями, и судно наше пришло въ Одессу — одинъ изъ русскихъ портовъ. Вмст съ другими вышелъ на берегъ и я, чтобы осмотрть городъ. Отдлившись отъ общества, я сталъ одинъ бродить по улицамъ, пока, далеко уже за полдень, не очутился передъ греческой церковью, куда и зашелъ изъ любопытства. Я уже собирался уходить, какъ вдругъ замтилъ двухъ сморщенныхъ старухъ, стоявшихъ прямо и неподвижно у стны. неподалеку отъ входныхъ дверей, протягивавшихъ свои темныя ладони за милостыней. Я далъ какую-то монету ближайшей и прошелъ мимо. Сдлавши на улиц ярдовъ, быть можетъ, съ пятьдесятъ, я вспомнилъ, что мн придется всю ночь провести на берегу, такъ какъ я слышалъ, что по какимъ-то причинамъ судно наше должно уйти изъ Одеесы въ четыре часа дня и вернется не ране утра. Часы показывали немного боле четырехъ. Въ моемъ карман было всего дв монеты почти одинаковой величины, но весьма различной цнности — одинъ французскій золотой въ четыре доллара, другая турецкая монета въ два съ половиной цента. Съ ужаснымъ предчувствіемъ я опускаю въ карманъ руку и вынимаю, конечно, турецкія два пенни!

Вотъ такъ положеніе. Въ гостинниц требуютъ плату впередъ, — бродить по улицамъ всю ночь, такъ, пожалуй, еще арестуютъ, какъ подозрительнаго бродягу. Оставался только одинъ выходъ изъ затруднительнаго положенія — и вотъ я снова спшу въ церковь. Войдя тихонько, я увидлъ, что старухи стоятъ попрежнему, а на ладони ближайшей ко мн лежитъ мой золотой. Обрадовавшись, я сталъ тихонько подходить держа свой турецкій пенни на готов. На душ у меня было ужасно скверно, тмъ не мене, я уже протянулъ руку, чтобы произвести гнусную замну, какъ вдругъ услышалъ за собой кашель. Я отскочилъ, какъ пойманный, и стоялъ, дрожа все время, пока испугавшій меня человкъ не вышелъ изъ-за притвора.

Я провелъ цлый годъ, въ попыткахъ украсть эту монету; я хочу сказать, что мн казалось, будто прошелъ цлый годъ, въ дйствительности же, конечно, прошло гораздо меньше времени. Молящіеся входили и уходили; одновременно въ церкви оставалось не боле трехъ человкъ, но и этого для меня было много. Всякій разъ, какъ только я собирался совершить преступленіе, кто-нибудь или входилъ, или выходилъ, словомъ, мшали мн; наконецъ, счастье мн улыбнулось; выдалась минута, что въ церкви никого, кром двухъ нищихъ и меня, не было. Моментально я взялъ съ ладони бдной нищей золотой и вмсто него положилъ свою турецкую монету. Бдняжка, она бормотала благодарности — это уязвило меня прямо въ сердце. Затмъ я поспшно вышелъ изъ церкви, но и тутъ, отойдя чуть не на милю разстоянія, я поминутно оборачивался, чтобы посмотрть, нтъ ли за мною погони.

Случай этотъ имлъ для меня неоцнимыя послдствія, такъ какъ я тогда же далъ себ слово, что во всю свою жизнь никогда больше не буду грабить по церквамъ слпыхъ нищенокъ, и я до сихъ поръ вренъ своей клятв. Лучшіе уроки нравственности т, которые мы почерпаемъ не изъ книжекъ, а прямо изъ жизни.

Въ Милан большую часть времени мы провели въ громадной, прекрасной Аркад или Галлере, или какъ ее тамъ зовутъ иначе. Ряды новыхъ, обширныхъ и роскошныхъ зданій, богато декорированныхъ и украшенныхъ статуями, широкія улицы или проходы, крытые высоко надъ землею стеклянною крышею, между этими зданіями мостовая изъ гладкихъ и разноцвтныхъ мраморныхъ плитъ, образующихъ изящный узоръ, маленькіе столики повсюду на этихъ мраморныхъ улицахъ, публика, сидящая за столиками, занятая дою, куреньемъ; толпы гуляющихъ, вотъ что называется здсь Аркадою. Я бы не отказался здсь жить постоянно. Окна роскошныхъ ресторановъ были отперты настежь, такъ что поститель, закусывая, могъ наблюдать все происходящее на улицахъ.

Мы блуждали по всему городу и развлекались всмъ, что только попадалось намъ на улицахъ. Такъ мы попробовали разъ прохаться въ омнибус; такъ какъ я не говорю по-итальянски, и поэтому не могъ спросить, сколько стоитъ проздъ, то я и протянулъ кондуктору нсколько мдныхъ монетъ, изъ которыхъ онъ взялъ только дв и сейчасъ же показалъ намъ таксу, чтобы мы могли убдиться, что онъ взялъ только положенное. Такимъ образомъ мн пришлось отмтить фактъ, что кондуктора итальянскихъ омнибусовъ также не мошенники.

Вскор мн пришлось быть свидтелемъ новаго проявленія честности итальянцевъ. Около собора стояла продавщица куколъ и дтскихъ веровъ. Къ ней подошли два ребенка, повидимому, американцы и, купивъ нсколько веровъ, дали ей франкъ и три мдныхъ монеты и собирались уже уйти, но старуха вернула ихъ и подала франкъ и одну изъ мдныхъ монетъ обратно. Ясно, что итальянцы, имющіе отношеніе къ сцен, омнибусамъ и торговл игрушками не могутъ быть названы обманщиками.

Въ лавкахъ запасъ товара очень незначителенъ. Въ вестибюл какой-то норы, повидимому, имвшей претензію быть магазиномъ готоваго платья, стояло восемь или десять деревянныхъ манекеновъ, одтыхъ въ шерстяные рабочіе костюмы, изъ которыхъ на каждомъ былъ пришпиленъ билетикъ съ обозначеніемъ цны. Одинъ изъ этихъ костюмовъ стоилъ сорокъ пять франковъ (девять долларовъ). Войдя въ лавку, Гаррисъ сказалъ, что желаетъ купить подобный костюмъ. Оказалось, что нтъ ничего легче. Старикъ продавецъ снялъ костюмъ съ манекена, почистилъ его щеткой, встряхнулъ и вслдъ отослать его въ гостинницу. Онъ объяснилъ намъ, что не держитъ въ лавк двухъ одинаковыхъ костюмовъ одновременно, но тотчасъ же изготовляетъ новый, если понадобится одть какого-нибудь изъ его манекеновъ за-ново.

Въ другомъ мст мы натолкнулись на шесть человкъ итальянцевъ, о чемъ-то жестоко спорящихъ. Они яростно прыгали другъ передъ другомъ, жестикулировали головами, руками, ногами, всмъ своимъ тломъ, наконецъ, внезапно они кинулись другъ на друга, какъ бы въ порыв странной ярости и потрясали кулаками передъ самымъ носомъ своихъ противниковъ. Мы потеряли цлыхъ полчаса времени, ожидая, что вотъ-вотъ понадобится наша помощь, чтобы отнести убитаго, а они кончили тмъ, что упали другъ другу въ объятія, чмъ и закончилась вся ссора. Эпизодъ былъ интересный, но знай мы, что ничего изъ этого кром примиренія не выйдетъ, мы не стали бы терять столько времени. Наблюденіе готово — ссорящіеся итальянцы обманываютъ зрителя.