Стихотворения и поэмы
вернуться

Рыльский Максим Фаддеевич
Шрифт:

353. НА КОНЦЕРТЕ «МАЗОВШЕ»

Мазурка нас в объятия взяла И по лесам туманным понесла Далеко в горы, где темнеют буки, И рассказали нежной дудки звуки Про вечер-праздник польского села. Дробь легкой польки дудка выбивала, И вспомнил тотчас я стихи Купалы [45] Про польку белорусских деревень, Где Стася с Зосей, юные как день, Влюбленные, кружатся среди зала. Цветистым морем разлились лады, Как по весне цветущие сады, Звучал напев то грустно, то игриво, Народа сердце билось в песне живо — То, что когда-то билось в час беды. День новой Польши! Радостные клики! Народов дружба в этот час великий Сердца, труды и помыслы слила. Подобием цветка она цвела — Варшавской пышной пурпурной гвоздики [46] . 21 апреля 1956 Киев

45

«Вечарынка».

46

Нигде я не видел таких роскошных крупных гвоздик, как в Варшаве.

354. ЯЗЫК

Нужно обрабатывать свой сад.

Вольтер
Как поросль виноградных нежных лоз, Язык храни. Упорно, неустанно Бурьян пропалывай. Прозрачней слез Пускай язык пребудет. Постоянно Пускай тебе он будет подчинен, Хоть сам живет своею жизнью он. Прислушайся: как океан без краю — Народа речь; и гнев и радость в ней, В ее живых раскатах. Я не знаю Мудрейших, чем народ, учителей. Его слова — как жемчуг; их значенье — И труд, и человек, и вдохновенье. Заглядывать не бойся в словари: Не мертвый сумрак там — живые дали; Как садовод умелый, собери Плоды созревшие Гринченко, Даля. Не гневайся, когда совет дарят, И не ленись возделывать свой сад. Апрель 1956 Киев

355. ПРИМЕТЫ ВЕСНЫ

Ее услышишь в голосе синицы [47] , Вещают крики воронов о ней [48] , Она в метели уходящей мнится И в том, что дни становятся длинней, И в глянцевитых почках на каштане, В сугробах ржавых, в ручейках живых, Что чистым серебром блестят в тумане, Как будто грязь и не касалась их. Она — и в капле, звонкой, словно льдинка, Что птица с ветки нехотя стряхнет, Она — в подснежной зелени барвинка, В сережках на березе у ворот. Она — и в кузне, где нетерпеливо Вперегонки играют молотки, И в тальнике, чьи ветви прихотливо Переплелись, краснея, у реки. Она и в песне, что молчать не в силах, В дороге, что сейчас душе близка; Она — в глазах, как вишни, влажных, милых, Блеснувших из-под белого платка. Апрель 1956 Киев

47

Весной синица поет совсем не так, как зимой.

48

Весенняя свадебная игра воронов в небе.

356. СИКСТИНСКАЯ МАДОННА

Хто смів сказать, що не богиня ти? [49]

И. Я. Франко, «Сикстинская мадонна»

Малий вже добре майстрував… [50]

Т. Г. Шевченко, «Мария»
О, кто сказал, что не земная ты? Ты ожила в шевченковской Марии, И дольний мир смиренно клонит выю Перед тобой, святыня чистоты! Ты, в будущее устремив мечты, Ему несешь дитя. Глаза родные Такую скорбь явили нам впервые, Что перед нею все слова пусты. Он вырастет, младенец твой пригожий, И, в плотничестве сведущ, сердцем чист, Крест вытешет себе людской, не божий. Затем и горек взор твой, хоть лучист: Понять его простой лишь смертный может, А не святые и не папа Сикст. 30 мая 1956 Киев

49

Кто смел сказать, что не богиня ты? — Ред.

50

Малыш уже отлично мастерил. — Ред.

357. ВОЗДУШНАЯ ТРАССА

Над нашим домом пролегает трасса. Здесь на Москву, на Бухарест, на Прагу Шумливые летают самолеты И днем и ночью. «Это вам мешает, Волнует вас, тревожит, беспокоит?» — «Волнует? Нет. Тревожит? Да нисколько. А беспокоит — что ж! Могу я смело Назвать чудесным это беспокойство. Ведь беспокойна также и весна — Она приходит с грозами, с дождями, С ветрами и с причудами такими, Что сердце земледельца и поэта Волнуют, даже мучат. И, однако, Весну мы все по праву называем Порою счастья, юности, надежд, Порой посевов, песен и любви. И вот, когда мы в сумраке ночном, Среди извечных звезд, в бездонном небе, Вдруг видим звезды новые, что мчатся С неслыханною быстротой, когда К нам долетит глухой моторов рокот На тех высотах, где совсем недавно Еще трубили только журавли Да, пролетая, гуси гоготали, Мы думаем: ведь это пролетают Сердца людские, чувства и умы И, как мы говорим, людские судьбы, Среди которых нет и двух похожих; Ведь это значит — всё сильнее дружба Держав, земель, народов, городов; Ведь это мира голуби летят — Стремительные эти самолеты, — Те, что проносят на груди могучей Не атомное страшное оружье, Не водородное, а мирных, честных Иванов, Янов, Гансов, Жанов, Джонов, Марий и Мэри, Катерин, Катрин,— И в грудь мою вливается тепло, И жадно руки тянутся к работе!» 31 мая 1956 Киев

358. ОТЧИЗНЕ

Отчизна! Мы горды тобою, Трудом и подвигом твоим, Твоею чистою весною И сил источником живым. Мы и под звездами чужими, В горах, где небо голубей, Болели болями твоими И жили радостью твоей. Ты — сердце, полное любовью, Ты — праведный и грозный гнев. В стобратней речи, в каждом слове Твой молодой звучит напев. О! Тот достоин лишь презренья, Тот не имеет права жить, Кто мог предать тебя забвенью, Тебе, Отчизна, изменить! Трудом иль песней день встречаем, — Мы к трепетной груди твоей, К тебе, Отчизна, припадаем, Как припадал к земле Антей. 1 июня 1956 Киев, по возвращении из Австрии

359. ЦВЕТИСТЫЙ ЛУГ

Квітчастий луг і дощик золотий [51] .

П. Г. Тычина
Давно всё это было. Кисловодск Лежал в низине. А на взгорье светлом Мы отдыхали меж высоких трав, Пестреющих узорными цветами Таких оттенков, что ни описать, Ни счесть их невозможно. А над нами Кружились и мелькали мотыльки — Большие, маленькие, голубые, И красные, и желтые — ну, словом, Для энтомолога богатый клад, А для художника и для поэта — На зрелость испытанье. Мы с тобою Беседовали просто и сердечно. Рука в руке лежала, легкий трепет Из сердца в сердце шел. Я в синеву Бездонных глаз твоих смотрел. Казалось, Что отразились в ней одновременно Тревога и покой моей души, И веял на меня с твоих ресниц Любви чудесный ветер, свежий, терпкий. Да! Смоль волос и синь прекрасных глаз — Такое редкостное сочетанье — Запечатлелись в памяти моей Навеки. Губы влажные твои Я чувствую как будто и поныне И слышу голос, теплый и глубокий, А смысл высокий самых малых слов Вливался в грудь мне, как поток нагорный, Что в озеро долинное стремится… И ночь упала. И невесть куда Во тьме над нами кроншнепы летели, И трепетали трели их, как наши Горячие и нежные сердца. 2 июня 1956 Киев

51

Цветистый луг и дождик золотой. — Ред.

360. АФРОДИТА МИЛОССКАЯ

Родной сестрой мадонны ты была; Земною, не заоблачной красою Ты светишь нам. Падут перед тобою Века, народы. Даль, что так светла, В сердцах потомков снова ожила И расцветает новою весною. Ты сквозь века в труде и среди боя Людей к высотам творчества вела. Ты видела, как, в скорби изнывая, На миг о жгучих ранах забывая, Перед тобою Гейне был в слезах. Успенского утешить ты сумела: Он первый о «мужичьих завитках» [52] Твоих земных волос поведал смело. 1 июля 1956 Киев

52

Очерк Глеба Успенского «Выпрямила!»