Стихотворения и поэмы
вернуться

Рыльский Максим Фаддеевич
Шрифт:

361. СТАТУЯ САТУРНА В ЛЕТНЕМ САДУ

Быть может, эта статуя смешна, Уродлива в ряду подобных статуй,— Но ты подумай: видела она, Как правды народился здесь глашатай. Ее он рисовал. И подошел К нему в крылатке кто-то незнакомый. Заговорил. И мальчик поборол, Смущаясь, недоверие к чужому. Беседа дружеская потекла — И вот они в кофейне, словно дома, Как будто в хате своего села, Как будто уж давно они знакомы. Вновь развернула смятый лист рука Сошенка — на рисунок со вниманьем Он смотрит. Да, хоть доля не легка, Но истинное видно дарованье. Для крепостного жизни путь закрыт… Слезами, кровью ты, земля, умыта! Душа народа выше туч парит — Народа воля в кандалы забита! Но дружбу, и любовь, и теплый кров В тот светлый год наш юноша встречает. Уже его приветствует Брюллов, Его, как сына, Щепкин обнимает. Он пьет устами жадными, горя, Из родника, где творчество так бурно, — И поглотить вовеки Кобзаря Не сможет пасть жестокого Сатурна! [53] 23 июля 1956 Ленинград

53

Сатурн — бог времени у древних, пожиравший собственных детей.

362. ЛЕНИНГРАДУ

К тебе, души моей отрада, Всё вновь и вновь меня влечет. В судьбу живую Ленинграда Река истории течет. Слепорожденный только может, Тебя узнав, не полюбить Твою Неву в гранитном ложе, Огней береговую нить. Тебя всегда я помнить буду: Адмиралтейский острый шпиль, И корабли, что отовсюду К тебе плывут за сотни миль, И говор улиц многооких, Как неумолчный плеск воды, И ратных подвигов высоких Неизгладимые следы, Людей, сроднившихся с тобою В огне войны, в пылу работ, — Всё это будет жить со мною, И всё меня переживет! До боли в сердце мне запало Среди прозрачной мглы ночей В ультрамариновых каналах Мерцанье зыбких фонарей. 27 июля 1956 Рига

363. ЧЕРЕМУХА ПОСЛЕ ДОЖДЯ

То было… Было всё и откатилось, Как колесо, в глухую глубину; Хоть я того мгновенья не верну, Оно — одно — с годами не забылось. Дорога. Утро. Тишь. Меж голых круч — Сплошной овраг, черемухой залитый. Гроза минула, — белы, духовиты, Цветы все в каплях. Льются из-за туч Лучи в голубоватых теплых блестках. Здесь напоить из родника коней Мы стали. Ярче капель и влажней Блестят глаза у девочки-подростка. Невидимые в чаще соловьи Всю жажду страсти в звуках изливают, — Казалось, рощи песни все свои, Встречая солнце, сами запевают. Позванивая ведрами, прошла По кладкам статная молодка мимо. Казалось, счастье расцветает зримо В то утро на околице села. Черемуха, разросшаяся густо! Кипит безумством юности она… О, почему нам воля не дана Продлить навеки собственные чувства? Вот так бы в сердце смертном закрепить Желанья, юность, жар бессмертной силы, Чтоб в сокровенных чувствах до могилы С метелицей цветов остались жить Те соловьи, девчурка и молодка, Весна, рассвет, и ржанье, и вода, И всё, что снится лишь во сне коротком И, точно сон, уходит навсегда! 28 июля 1956 Рига

364. ТРЕТЬЕ ЦВЕТЕНИЕ

Так время осени садовник наш зовет, Когда в заморский край сбираются в отлет Ватаги ласточек и аистов ленивых, Когда копна к копне стоят на сжатых нивах И льется звон косы среди густых отав, Кузнечик на крючке, в притихший пруд упав, К себе манит плотву и резвых красноперок. Вот в эту тихую, задумчивую пору Короны роз горят на солнце нескупом, Нам сердце радуя живым своим огнем, И наш несытый взгляд в их чистых красках тонет. Мы там еще вчера лишь видели бутоны — На этой ветке семь, там девять, там лишь пять, — А нынче — посмотри! — цветы цветут опять: Там красные, а там — пунцовый, белый, алый, И аромат плывет над ними небывалый. (В Москве садовника-«розиста» я встречал, О многих чудесах я от него узнал: Он вывел новый сорт в работе кропотливой — Был запах ландыша у розы той счастливой!) Оглянешься вокруг — и сердце вдруг замрет… А так как уж оно весны своей не ждет, Изношено уже… Держи, мой друг, в секрете, За что мы так с тобой цветенье любим третье! 5 августа 1956 Киев

365. ПИСЬМО ВАСИЛЬКУ

Бедный цветок, почему среди поля, А не на клумбе в саду ты растешь? И почему ты никак не поймешь, Что хлеборобы клянут поневоле Цвет твой, которым ты ярко цветешь? Значит, дика твоя, друг мой, натура — С нею не справилась наша культура, Не покорил и садовник тебя, Что дивоцветы выводит любя И что людей удивляет повсюду Цветом гибридов, похожих на чудо! Ты для ученых людей и крестьян Только ненужный и вредный бурьян. Не потому ль на тебя с каждым годом Люди идут беспощадным походом?.. Но как хорош ты, простой василек! Ты украшаешь девичий венок, В книге, засушенный чьей-то рукою, Как ты нам сердце волнуешь порою Или, поставленный в светлый хрусталь, Будишь нам радость в душе и печаль! Так почему же ты, нежный, прекрасный, Хлеб засоряешь, цветок мой несчастный? 13 августа 1956 Киев

366. ИВАНУ ФРАНКО

…До мет, що мчать по небосклоні… [54]

И. Я. Франко
Мы, родной наш поэт, увидали, В битвах, в стройке, сквозь пламя и дым, Как приблизились звездные дали, Что пророчил ты сердцем своим. Силой, мыслью с преградами споря, Чтоб сквозь горы и долы пройти, Зажигали призывные зори Наши братья и сестры в пути. Стала плотью большая идея, Стала делом большая любовь, И бессмертный творец «Моисея» Вдаль шагает с народами вновь. Не сомнения и не тревогу, А великие духом дела К негасимому солнцу в дорогу У поэта Отчизна взяла. В твое светлое слово мы верим, Повторяем вослед за тобой: «Это спор наш последний! Со зверем Человечество вышло на бой…» 22 августа 1956 Киев

54

К целям, мчащимся по небосклону. — Ред.

367. КОГДА КОПАЮТ КАРТОШКУ…

Когда копают картошку — стелется дым над землею, Листья летят восковые роем цветных мотыльков, Пахнет грибами и медом, влажностью пахнет такою, Что, кроме слова «осень», иных не сыщете слов. Когда копают картошку — давней знакомою речью В край незнакомый и новый кличут стада журавлей; Светлой тогда печалью сердце полно человечье, Старости первым дыханьем — дыхание ветра слышней. Когда копают картошку — песню заводят дивчата, Озими яркие иглы встают в сиянье зари, Добрых гостей сзывает на взгорке белая хата, В школу ребята приносят, в платки завернув, буквари. Когда копают картошку — стынет в ручьях водица, Ровно, покойно дышит усталая за год земля, Время девчонкам и парням и ссориться и мириться, Время свадебным скрипкам запеть, сердца веселя. 7 октября 1956 Краков

368. СОНЕТ

(«Мой дорогой Андрий, как просто в нашем деле…»)

Суровый Дант не презирал сонета…

Александр Пушкин.

Живі, грізні, огромнії сонети… [55]

Иван Франко

…сонети куці — нікчому. [56]

Андрий Малышко
Мой дорогой Андрий, как просто в нашем деле Единым росчерком смести на свалку лет Петрарку, Пушкина, Мицкевича, — мол, свет Забыл мечту, что в ритм стальной они одели! Но, может быть, я вас не понял? Вы хотели Сказать читателям: большого смысла нет Нам возлагать свои надежды на сонет Во дни, когда мы все стремимся к высшей цели. И с тем не соглашусь! Нагая простота, Где на вес золота слова в их строгой силе, Гармония стиха и мысли чистота — Взаправду классика, — и ей-то не должны ли Мы благодарны быть? Бессмертна форма та, Которую века в объятья заключили! 5 ноября 1956 Киев

55

Живые грозные, могучие сонеты. — Ред.

56

Куцые сонеты — ни к чему. — Ред.