Фрэнк попивал виски с содовой и довольно улыбался, что меня откровенно обрадовало, но он не спешил поведать нам о причинах своей радости. Надо было опустить его с небес, если и не на землю, то хотя бы на небольшой пьедестал.

– Мистер Тодескини, для вас заказан торжественный ужин, девушки из Мулен – Руж, ну и самолет в Довиль. Вы же там хотели там отдохнуть? – спросил я.

– Молодцы, постарались. Торжественную трапезу я, пожалуй, принимаю, а вот все остальное… повторите в следующий раз… И лучше все же в мою квартиру. Неплохо, чтобы еще и Шаде Аду там исполнила какую-нибудь песенку. Может, с ее помощью и Биф чуть пополнит свой репертуар. Нравится мне творчество этой певицы.

– Только творчество? – продолжил я наш совместный стеб (будто на это у нас было время!).

– Внешность – тоже, а всего остального я пока был лишен, однако, возможно, с вашей помощью я восполню этот пробел. – Фрэнк лучезарно улыбнулся и уже серьезным тоном сказал, глядя на меня восхищенно: – Марк, ты угадал. Это – Эмма. Я взломал ее электронную почту, она переписывалась с Мирел на эту тему!

– Это меня радует, хотя, в отличие от тех же гадалок, я пытался вычислить нашу анонимщицу логическим путем. – Мой ответ прозвучал немного самодовольно, но иногда, наверно, можно позволить себе такую слабость.

– Что ж, одной проблемой меньше, – резюмировал Макс. – Но остается более сложная задача с попыткой отравления.

– Давайте вначале поедим, пусть не очень торжественно, без варьете и девушек… – заныл Тодескини. – Я согласен на любые варианты: сидеть на полу, есть руками, даже не совсем чистыми, обещаю отказаться на целый час от виски… пожалейте умирающего, – прохныкал Фрэнк, придуриваясь.

– Скоро должны доставить, – улыбнулся Адлер.

– Макс, ты такой добрый, я сейчас расплачусь, – фальцетом пропел Тодескини и покосился на меня с ехидной ухмылкой.

– Напрасно ты смотришь на меня так недобро, – произнес я. – У меня, кстати говоря, появились некоторые соображения, касающиеся отравления и личности первого анонимщика. Дать подсказку на время ужина, на период активной работы челюстями?

– Давай! – загорелся Фрэнк.

– Можно, – спокойно ответил Макс.

– Один из серьезных просчетов отравителя состоит в том, что бутылку вина, в которой позже был обнаружен яд, открыли не в 3.30 утра, как утверждает Кристофер (его слова подтвердили Эдвард, Энн и Линда), а намного ранее, – подсказал я.

– Этот момент мы уже обсуждали. Что-то упустили? – недоумевая, спросил Фрэнк.

– А вот и подумайте, – ответил я вовремя: доставили наш ужин.

Время было позднее, и мы умяли салаты и стейки за считанные минуты. Плотный ужин вкупе с некоторым количеством алкоголя нас с Максом совершенно расслабили, а если учесть факт систематического недосыпания, то мы рисковали заснуть на ходу. Фрэнк же чувствовал себя бодро, чтобы выпивка подействовала на него как снотворное, ее должно было быть раза в два больше. Наш жизнерадостный приятель лучился вселенской радостью, но когда он бросал на нас недоуменный взгляд – в его глазах отражалась жалость. Мы с Адлером молчали: не было даже сил двигать языком, во всяком случае, мои челюсти сковала усталость; веки, налитые свинцовой тяжестью, намеревались сию минуту распределить непомерный груз по всей поверхности осоловевших глаз. В конце концов Фрэнк огорченно прокомментировал наше состояние:

– Вижу, на сегодняшний вечер и ночь вы мне уже не помощники. – Поставив темно-серую кофейную чашку на блюдце, он встав из-за стола, подошел к барному холодильнику и, открыв его, вынул оттуда запотевшую бутылку содовой и початую бутылку виски и, возвратившись к столу, как ни в чем не бывало, приготовил себе третью по счету порцию выпивки. Я смотрел на этот процесс с немым восторгом и толикой отвращения.

– Ты же говорил, что тебе надо проверить свою версию, – обратился ко мне Адлер. – И сможешь проверить ее только завтра? – С тоской в глазах, но с надеждой в голосе, спросил он.

– Да, – с трудом промямлил я, чуть разлепив уста.

– Честно говоря, Фрэнк прав, мы с тобой должны поспать, – немного взбодрившись, констатировал Макс. Может, пойдем?

– Да, – сдался я.

В Центре было несколько приличных комнат для отдыха с удобными мягкими диванами, и мы не раз оставались здесь ночевать, засиживаясь допоздна за работой или разговорами.

– Слушайте, а как же я? Может, примите меня в свою теплую компанию? – простонал Тодескини.

– А как же твоя алмазная крепость профессионального алкоголика? – спросил я.

– Значит, не достиг я еще такого мастерства, – развел руками Фрэнк, нацепив на свою бесстыдную физиономию маску грустного Пьеро. – И потом… завтра предстоит сложный день. Чем трезвее и более отдохнувшим я буду, тем лучше для всех.

– Это серьезный довод, – улыбнувшись, заметил Адлер.

– Нет, Макс. Это – чистой воды шантаж: мол, не возьмете меня – пожалеете. Придется взять этого клоуна с собой, – сказал я и процитировал Библию: – «Довольно для каждого дня своей заботы». – Вяло, с трудом оторвав свое тело от уютного кресла, я направился в туалет, хотя был уже в таком состоянии, что мог бы заснуть и там, свернувшись калачиком у писсуара, на холодном полу уборной, но утром придут сотрудники Центра, и не уверен, что мой спящий вид улучшит их работоспособность.