Причем в эту точку могли бы быть наводимы все орудия левого борта эскадры и все башни с орудиями больших калибров».

Мог и должен был

«Очевидно, по обстоятельствам, хотя и не от меня зависившим, первый удар нашей эскадры был поставлен движениями моего флагманского корабля в необычайно выгодные условия. В момент первого выстрела с “Суворова” головной японский броненосец один мог отвечать на огонь 12 — или, если допустить, что “Орел” не вышел еще тогда из-за борта “Ослябя”, то 11 — наших броненосцев.

А затем в течение десяти минут, пока японцы собирали свою линию, самый отдаленный из наших кораблей мог и должен был уменьшить свое расстояние от японской линии с 421/2 кабельтовов до 35 кабельтовов».

Следует добавить, что, точно выполнив приказ Адмирала, самый отдаленный из наших кораблей мог и должен был стрелять «по головному японской линии с расстояний прицельной его досягаемости для главных калибров» не только в момент первого выстрела «Суворова», но в течение, по крайней мере, первых 10 минут боя.

Сетования неосновательны

«Пока петля японских броненосцев развязывалась, “Суворов” проходил вперед, а от траверза кончавших циркуляции японских броненосцев приходился ближе “Суворова” флагманский корабль нашего 2-го броненосного отряда “Ослябя”.

Естественно, что на него и направлялись первые залпы неприятельских кораблей, начиная, может быть, с третьего или четвертого корабля по порядку строя и кончая двенадцатым, — направлялись в те именно моменты, когда каждый из них кончал свою циркуляцию.

Затем, по мере их движения вперед, они переносили залпы на “Суворова” и на “Александра”.

Неприятельских залпов, выпущенных по “Ослябя” в первые минуты было, к несчастью, достаточно, чтобы смертельно подбить его; а затем концевыми японскими мателотами он был быстро доведен до гибели. Тогда-то под влиянием паники вытащенные из воды офицеры и нижние чины команды “Ослябя” горько сетовали, что Командующий эскадрой подвел их под первый удар японцев. Но эти сетования неосновательны.

Первые выстрелы неприятеля с двух, а может быть, и с трех головных кораблей [287] выпущены исключительно по “Суворову”; затем ряд кораблей, выходивших на позицию, выпускал по залпу на “Ослябя” и, продвигаясь вперед, присоединял свой огонь к огню кораблей, непрерывно громивших “Суворова”, а несколько позже и “Александра”.

В официальном донесении я подробно разобрал эту легенду» [288] . 

Всецело на моей ответственности

«Прежде чем продолжать показание, я прошу позволения повторить, что: моим движением с 1 часа 20 минут до 1 часа 49 минут и самонадеянностью адмирала Того 2-я эскадра должна была быть поставлена в неожиданно выгодные условия для нанесения первого удара неприятелю [289] .

Выгода относительно расположения нашей эскадры должна была сохраняться от 1 часа 49 минут до 1 часа 59 минут или несколько долее, если скорость японцев на циркуляции была менее 16 узлов.

Но, без сомнения, наша неспособность воспользоваться этою выгодою лежит всецело на моей ответственности: я виноват и в дурной стрельбе наших судов, и в том, что они не удержались так, как я им предоставил возможность держаться» [290] . 

Из рапорта японского адмирала

«В памятной книжке Великого Князя Александра Михайловича указывается, что я не кончил построения и тем спутал всю эскадру к тому моменту, когда японцы начали громить ее.

По всей вероятности, автор статьи заимствовал это неверное положение из опубликованного рапорта японского адмирала.

Японский адмирал, получив от разведчиков донесение о наших двух колоннах и подойдя на вид эскадры, действительно увидел две колонны.

Затем, двигаясь перпендикулярно нашему курсу от оста на вест и пересекши нам курс, он все время продолжал видеть две колонны; спустившись к зюйду с целью напасть всею силою на слабую левую колонну, он ожидал, что колонны состворятся, — и действительно, скоро хвост правой колонны начал для него створиться с левою колонной.