Шрифт:
Считая, что головы колонн на одной высоте, он принял этот момент за надлежащий для поворота в норд-остовую четверть [291] .
Поворачивая, он рассчитывал, что забежит достаточно в голову левой колонны, а, окончив поворот, увидел, что имеет дело с правой колонной, которая неожиданно для него выдвинулась.
291
Адмирал Рожественский предвидел поворот Того на норд-ост. Он понимал, что после 28 июля бой на контркурсах Того себе не позволит.
Но он продолжал думать [292] , что правая колонна находится в отдельном плавании и на большем от него расстоянии, чем левая, и, судя по английскому переводу его рапорта, стал объяснять себе, что наши суда после начала боя и уже под влиянием нанесенного им поражения стали перестраиваться в одну линию (“both their right and left lines gradually wended their way to the east, the enemy's fleet in consequence formed in to an irregular single column” [293] )».
292
Или во всяком случае продолжал утверждать в своем донесении. — Б.Г.
293
«Обе их линии, левая и правая, понемногу склонялись к востоку, вследствие чего вражеский флот образовал одну неправильную колонну» (англ.). См. также перевод официального донесения Того в выпуске 3 документов о Цусимском бое, с. 633–650.
Очень темное объяснение
Прерывая на минуту показание адмирала Р., скажем, что адмирал Того не очень хорошо не то что оценивал, но и понимал происходящее у него на глазах. А когда понял, то свое движение на юго-запад после пересечения курса русской эскадры Того задним числом стал объяснять в своем рапорте тем, что хотел внушить русским мысль, что собирается разойтись с ними на контркурсах [294] .
294
См.: Глава 4: Загадочный маневр Того, раздел: Но зачем?!
Учитывая, что внушал он ее нам в течение не более трех минут, то объяснение Того нельзя не признать несколько натянутым. Или притянутым. За уши.
Но, к сожалению, как сказал адмирал Р., «его очень темное и правильное, вероятно, лишь в том, что касается оценки им промежутков между нашими судами, объяснение было прочтено всеми нашими офицерами, в том числе и пленными, которые стали на нем базировать и свои заметки, и свои донесения».
Здесь еще раз позволим себе вмешаться, добавив, что «очень темное… объяснение» адмирала Того стало основой и базой не только для заметок и донесений многих, переживших Цусиму офицеров, но, как следствие, и основой большинства отечественных — и не только — исследований Цусимского боя.
И продолжается это недоразумение до сих пор.
Продолжает Адмирал:
«Вероятно, в этом роде объясняет себе обстановку и капитан 1 ранга Озеров, рапорт которого мне, впрочем, неизвестен, как и многие другие бывших командиров судов 2-ой эскадры.
В дополнение к показанному по этому вопросу имею присовокупить, что сигнала сосредоточить огонь на одном головном неприятельском корабле я не делал.
Свобода выбора цели представлялась командующим отрядами, и уже корабли каждого отряда стреляли по цели, обстреливаемой адмиралом».
Напомним, что, по словам А.В. Шталя, «обращаясь к приказам Рожественского, можно найти совершенно… прямые и определенные указания и на сближение с неприятелем, и на сосредоточение огня по головным неприятельским судам…» [295]
295
См. Часть третья. Глава: Цусимский огонь, раздел: Кроме невозможного.
Так что и без дополнительных сигналов всем должно было быть ясно, по какой цели бить.
Отметим уже сейчас, что Следственная Комиссия в своих Заключении и Мнении о предмете своего расследования вышеприведенное показание адмирала Рожественского проигнорировала полностью.
Комиссия интересуется
«Вопрос 35. Почему крейсерам не было назначено во время боя самостоятельной задачи?
Ответ. По вопросу — “Почему крейсерам не было назначено во время боя самостоятельной задачи” — мною было уже говорено, что Командующему крейсерами предоставлена была инициатива в пользовании подведомственными ему средствами как для защиты транспортов, так и для поддержки потерпевших броненосцев.
Вопрос 38. Был ли установлен на эскадре, согласно ст. 110 Морского Устава, условный сигнал на случай выбытия из строя Командующего эскадрой?