— Выдай мне Стемида, молю тебя...

Святослав задумался.

— Хорошо, возьми дружинников и приведи его сюда. Но не смей причинять ему вреда, я прежде всего сам хочу узнать. Может быть, Стемид и не при чём.

— Нет, нет! Это он, князь!

— Я сказал, поступи по слову моему, а Зыбату внесите в мои покои, есть у меня здесь византиец, во всяком врачевании искусный, может быть, и жив ещё сын твой. А где же этот печенег?

Князь оглянулся, Темира нигде не было видно. У всех сейчас же явилась новая мысль:

— «Печенег — виновник гибели Прастенова сына! Он нанёс ему раны,-но с какой целью явился он тогда сюда?»Видишь, князь, — воскликнул Прастен, — я прав! Этот проклятый печенег был моим рабом. Я отдал его Стемиду, и оба они из мести ко мне убили моего Зыбату. Молю тебя.

— Зачем же он принёс твоего сына сюда? — спросил Святослав.

— Чтобы заставить меня нестерпимо страдать... Молю тебя, позволь мне отомстить им...

— Нет, Прастен, нет, — воскликнул князь, — ты отомстишь, если Стемид и этот печенег окажутся виноватыми, но виноваты ли они, это решу я... Пойди и приведи сюда Стемида!

Слова князя были произнесены так, что даже обезумевший от горя и ярости Прастен не посмел ослушаться. Он только кивнул головой нескольким воинам из своей дружины.

— Эй, Прастен, — крикнул ему Добрыня Малкович, — Стемида ищи у христиан на Щековице, а не в лесу, там он... Он ещё вчера пришёл к ним.

— Спасибо, Добрыня, — крикнул в ответ Прастен, — чем скорее я доберусь до него, тем скорее утолю свою месть... Проклятый! Я сумею отомстить за сына.

Добрыня Малкович только головою покачал вслед ему и коротко произнёс:

— Не то что-то тут! Пойдём-ка, княже, я тебе скажу слово и ты по правде дело рассудишь.

— Да, Добрыня, — сказал Святослав, — ты что-то знаешь?

— Вели им, — кивнул воевода на толпившийся пред крыльцом народ, — не расходиться. Да узнают они, сколь справедлив твой суд.

С громким отчаянным плачем прибежала к княжескому дворцу мать Зыбаты, и, когда её увидели, когда её жалобные вопли достигли до сердца каждого, поднялся грозный ропот против виновников ужасного злодеяния.

— Христиане, христиане это сделали! — слышались крики.

— Князь попустит, мы расправимся.

— Выметем зло из Киевской земли!

— Ишь какую волю забрали!

Прастен направил своего коня к тому дому, где, как ему хорошо было известно, жил «жрец христианского Бога».

Он ворвался в жилище и заревел от радости: Стемид стоял на коленях перед образом и горячо молился.

Прастен кинулся к нему и схватил его за плечи.

— А, ты здесь, — закричал он, — тебя-то мне и нужно!

— Ты помешал мне молиться, Прастен, — кротко сказал Андрей, — вероятно, у тебя есть какое-нибудь важное дело ко мне. Скажи, что тебе от меня нужно...

Прастен захохотал.

— Тебя мне нужно, тебя, проклятый! — хрипел он.

— Зачем, Прастен?

— Чтобы вырвать своими руками твоё подлое сердце, чтобы насладиться твоими муками... Ты не уйдёшь от меня... Князь сам отдаст тебя мне...

— Не знаю, Прастен, — покачал головою старец, чего ты хочешь от меня. Что случилось?

— Говори, собака, — закричал воевода, — что ты сделал с моим Зыбатой?

— С Зыбатой? — удивлённо спросил Андрей, — как что сделал? Да я его не видал с тех пор, как ты увёл его от меня.

— Ты лжёшь!

И ослеплённый яростью Прастен со всей силы ударил старика.

Не ожидавший удара Андрей пошатнулся, но тут же выпрямился и произнёс несколько дрожавшим голосом:

— Ты ударил меня по левой щеке, вот правая, бей! Так повелел Христос, Бог мой!

— А, ты ещё издеваешься надо мной! — закричал Прастен и кинулся к старику.

Двое дружинников успели схватить его за руки.

— Вспомни княжье приказанье! — крикнул один из них.

— Всё равно, пусть казнит меня князь, — хрипел, отбиваясь от них, Прастен, — я убью его сейчас.

— Нет, мы тебе этого не позволим!

— Остановись, князь отдаст его тебе, — успокаивали они его.

— Идём к князю, — сказал один из дружинников, — и нечего бояться, если ты прав. Если же виновен — пеняй на себя.

— Я ничего не боюсь, со мною Господь мой, — ответил Андрей.