Для князей был разбит отдельный шатёр, но Дир предпочитал проводить время с дружиной, Аскольд же оставался в шатре со своими неотвязными думами и тоской.

«Близок, близок час мести за тебя, моя ненаглядная, — размышлял он. — Чувствуешь ли ты, что я исполняю свою клятву, чувствуешь ли, что это проклятое гнездо, принёсшее тебе смерть, скоро-скоро будет разорено... Камня на камне не оставлю я в нём... Все они погибнут за тебя!»

Какой-то шум и крики, донёсшиеся до слуха князя, прервали его думы. Он поднялся на ноги и положил руку на рукоятку меча, готовый обнажить его.

Вдруг входная пола шатра поднялась, и Аскольд увидел сияющее радостью лицо Дира.

— Друг, брат, поверишь ли, кого я веду к тебе? — сказал Дир. — Смотри, смотри, кто это? Вот был бы обрадован Всеслав, если бы он был с нами...

Аскольд вгляделся в приведённого Диром человека, и в первый раз со дня ужасной кончины Зои на лице его появилась улыбка.

— Изок! — воскликнул он.

— Я, князь! — кинулся к нему юноша. — Как я счастлив, что вижу тебя здоровым и невредимым... Я слышал, отца здесь нет?

— Да, он остался в Киеве... Но мы теперь вернёмся к нему, как только закончим здесь своё дело...

Лицо Изока омрачилось при этих словах, но ни Аскольд, ни Дир не заметили этого.

Изок забрасывал их вопросами о Киеве, об отце, рассказывал сам. Он спросил и про Зою, которую знал в Константинополе. При этом лицо Аскольда исказилось, как от ужасной боли.

— Её убили проклятые византийцы, и я пришёл отомстить за неё! — грозно воскликнул он.

Изок с удивлением посмотрел на него.

— Я не понимаю тебя, княже! — робко промолвил он.

В ответ на это Дир поспешил рассказать ему всё, что произошло на Днепре.

— Так! Это вполне походит на жителей этого проклятого гнезда! — воскликнул он, когда Дир закончил рассказывать, — ты прав, Аскольд! Отомсти за неё Византии, сотри этот город с лица земли. Знайте, что Византия беззащитна: там нет ни воинов, ни флота, она в твоей власти... А теперь прощайте, князья...

— Как прощайте? Ты уходишь?

— Да!

— Куда?

— Туда, к византийцам...

— Зачем? Я не пущу тебя! — воскликнул Аскольд.

Изок грустно улыбнулся.

— Я ещё не сказал вам, зачем я пришёл сюда и как смог я уйти из столицы Византии... Знайте же, что сами византийцы послали меня к вам предложить богатые дары, чтобы вы отступили от Них... Но я вижу теперь, что так поступить вам, князья, нельзя... Вы явились сюда не столько за добычей, сколько ради мести, а месть священна... Идите же на столицу Византии. Ещё переход, и она будет ваша, а меня отпустите...

— Но объясни, зачем ты хочешь возвратиться? — воскликнули Аскольд и Дир.

— Я дал клятву славянина, что вернусь...

— Князь твой разрешает тебя от этой клятвы...

— Нет, не удерживайте меня... Если я останусь, не только моё имя, но и всё славянство покроется позором, я сдержу данное мной слово.

— Но тебя замучают, убьют там...

— Стало быть, так суждено мне богами...

— Но подумай, несчастный, что скажет твой отец?..

— Он похвалит меня!.. Всеслав первый же отрёкся бы от меня, если бы узнал, что я не сдержал своего слова. Молю вас, князья, не держите меня!.. Я должен спешить... Что будет со мной — то будет, вы же идите и отомстите за Зою и за меня... Прощайте...

Изок на другое же утро был в Константинополе. У него был пропуск от Василия Македонянина, и он беспрепятственно достиг дворца.

Плохие вести принёс он с собой. Когда Василий узнал, что поводом к набегу была не жажда грабежа, а месть, он понял, что в этом случае нечего надеяться на пощаду...

Он хотел было заключить Изока в темницу, но и его поразил поступок этого юноши. Потом Василию пришло в голову, что Изок ещё может пригодиться. Его знают славяне, и с его помощью, может быть, удастся спасти кого-либо из близких... Василий готов был ко всему и не ждал более спасения Константинополю. Он ласково отпустил Изока, а сам отправился к Вардасу, у которого находился патриарх Фотий.

Там уже знали о возвращении посланца.

— Ну что? — в один голос спросили Вардас и Фотий.

— Нам остаётся ждать только чуда, предсказанного тобой, великий патриарх! — отвечал Василий.

— Почему же?.. Разве они не хотят брать выкуп?

— Киевские князья пришли не за нашими богатствами...

— Что же им нужно?

— Тут дело идёт о мести, и о мести за женщину... Вы помните ту, которая, по нашим известиям, стала жертвой несчастного Фоки? Это матрона Зоя; захваченная варварами, она стала подругой Аскольда. Отравленные запястья убили её в то время, когда она готовилась стать женою этого киевского правителя, и теперь поход Аскольда является местью за её гибель.