После того как Зиночка покинула кабинет, Виталий Андреевич долго думал над тем, как выйти из затруднительного положения. И решил… временно устроить Зиночку на курорт, где директором был его хороший знакомый.

На следующий день, который не принес упрочения мира в семье, Виталий Андреевич поехал в Рымники, а оттуда в Лобаново, куда ходил автобус.

К зданию курорта он подошел уверенным, хозяйским шагом. Возле дверей красовалось огромное объявление:

Сегодня в помещении кинотеатра санатория будет прочитана лекция на тему:

«УКРАИНСКИЕ БУРЖУАЗНЫЕ НАЦИОНАЛИСТЫ — ВЕРНЫЕ СЛУГИ АМЕРИКАНО-КАТОЛИЧЕСКОЙ РЕАКЦИИ».

Читает действительный член Общества по распространению политических и научных знаний М. Л. Сидоров

Виталий Андреевич, прочтя объявление, улыбнулся. Директора в кабинете не оказалось. Но это Дробота не смутило. Он уверенным тоном приказал дежурной сестре:

— Известите Михаила Львовича, что приехали из области и хотят его видеть по срочному делу.

Ждать долго не пришлось. Сидоров влетел в канцелярию, где сидел гость, как будто спешил на пожар.

Это был человек довольно неопределенного возраста. Одетый в широкоплечий темнокоричневый костюм, он чем-то напоминал огородное чучело, которое еще не успели обсидеть напористые воробьи и вороны. Все его неуклюжее, непропорциональное тело венчала огромная голова. Во лбу маленькие, с азиатским разрезом глазки под цвет костюма. Чуть не на затылке торчали огромные уши, а над ними вилась поэтическая седина. Но в беседе Михаил Львович умел быть приятным человеком. Этому способствовало умение очаровывать слушателя вкрадчивой фамильярнодружеской манерой обращения, которую он приобрел во времена долгой врачебной практики в панской Польше. В те времена слава о его лекарствах и методах лечения гуляла чуть ли не по всей Галиции. После 1939 года он стал директором курорта в Лобанове. Вернувшись в 1945 году из Ташкента, Михаил Львович занял прежнюю должность.

Увидев «товарища из области», Сидоров слегка оторопел.

— Прошу вас в мой кабинет, — пригласил он гостя и, забежав вперед, распахнул перед ним двери.

Войдя вслед за Дроботом, он плотно прикрыл дверь и поторопился добежать до стола первым и предложить посетителю мягкий стул.

Но Виталий Андреевич не обратил внимания на его суетню и уселся в директорское кресло за столом. Самому хозяину не оставалось ничего иного, как занять стул, который он намерен был предложить гостю.

Некоторое время Сидоров и Дробот молчали. Директор курорта с тревожным ожиданием смотрел на гостя.

— Все с национализмом и Ватиканом воюешь? — нарушил наконец молчание Виталий Андреевич.

— А как же иначе? Это коренной вопрос на сегодняшний день в области идеологического воспитания отдыхающих.

— Вы бы, Михаил Львович, с высот идеологии спустились бы на грешную землю. К примеру, известно ли вам, что директор коммерческого магазина № 5 арестован за спекуляцию?

Лицо Михаила Львовича вытянулось, губы мелко задрожали.

— А… а что же мне делать?..

— Если тоже замешаны в спекуляции, то ждать ареста.

— Ну к чему эти вечные шутки?

— Конечно, шутки, Михаил Львович. За спекуляцию пока не расстреливают. Только судят. Но не будем терять вашего дорогого времени. Я по делу.

Директор санатория вспомнил о долге гостеприимства.

— Минуточку. Надо же немного перекусить, — он выскочил в канцелярию и, вернувшись, сообщил: — Заказан хороший обед на две персоны. Через полчаса принесут сюда, в кабинет.

— Итак, товарищ директор, мне надо определить на курорт одного человека.

Сидоров немного смутился.

— Путевочку бы! А то скоро ревизия должна нагрянуть.

— Ну, это меня не касается. Человека я привезу сам. Готовьте место в женской палате. Но учтите: моя протеже должна пользоваться всеми благами свободы. Распорядком дня ее не переутомляйте. Но в то же время не забывайте и присматривать. Ясно?

— Ясно-то ясно, но вот если бы путевочку ей. А документы в порядке — и мне и ей спокойнее.

— Ох, и трусливая у тебя душа. Ладно. Попробую достать. Но если не сумею, все равно привезу.

Вернувшись в Пылков, Виталий Андреевич в первую очередь позаботился о путевке. Благодаря широкому знакомству путевка в Лобаново уже на следующий день лежала в его кармане. С нею он и направился к Зиночке.

По совету Виталия Андреевича Зиночка подала заявление и в тот же вечер получила на руки выписку из приказа об увольнении. Пелагее Зиновьевне, которая опять было простила блудную дочь, она сказала, что ее уволили по сокращению штатов, а Виталий Андреевич обещал найти для нее другую работу. Услыхав знакомый стук в дверь, Зиночка бросилась открывать.