Шевченко Тарас Григорьевич
Шрифт:
(Пляшет и приговаривает.)
«За селом Вчетвером Средь ночи ходила! А в ночи Идучи Монисто забыла».Настуся. Далось вам то монисто! Шли бы скорее к отцу Фоме да уговорились. Вот что!
Сотник. Правда, правда, мой цветик! Побегу ж я скоренько, а ты тут, моя люба, погуляй тихонечко! Да уберись цветами! Да не жди меня, а то, может, останусь и на вечерню.
(Целует ее и уходит.)
Настуся. Ладно, ладно! Ждать не стану.
Ждать не стану, ждать не стану, Соберусь я раным-рано Да в монисто уберуся, Догонять пойду Петруся.Обнимемся, поцелуемся, возьмемся за рученьки, да и пойдем вдвоем прямо в Киев. Надо убраться цветами, — может, в последний раз! Ведь он сказал, — в Броварах и повенчаемся.
(Убирается цветами и поет.)
«Ой, пойду я не берегом лугом, Повстречаюсь с несуженым другом. Здравствуй, здравствуй, несуженый милый! Любились мы с тобой до могилы; Любились мы, да не повенчались, Только с горем, с печалью спознались».В от вспомнила какую! Чур ей, какая нехорошая! Побегу-ка я скорее. Прощайте, мои высокие тополя и крещатый мой барвинок! (Уходит.)
_____
Идет нетвердою стопой Подпивший сотник, сам с собой В ночи, веселый, рассуждает: «Пускай и наших люди знают! Пускай и старый и горбатый, А мы… Хе! Хе! а мы женаты! А мы!..» Добравшись еле-еле, Прокрался он к своей постели, Чтоб Настю, вишь, не разбудить, Постыдного не натворить. Уже к Достойно отзвонили{306}, Уже народ идет домой, — Не видно Насти молодой! Насилу сотника взбудили, Растолковали: так и так! Перекрестился наш чудак, Коня отменного седлает И скачет в Киев. В Броварах, Уже повенчанна, гуляет Его Настуся, не одна! В усадьбу сотник мой вернулся, Три дня, три ночи не вставал, Ни с кем словечка не сказал, Про свой позор не заикнулся. _____
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Люди барыши считают, А того не знают, Что под старость поглупеют И все растеряют. Вот так теперь и с сотником Неразумным сталось: Разогнал детей по свету, А добро осталось, — Добром не с кем поделиться. И пришлось бесславно Промотаться, разориться, Счастья не доставив Никому ни на копейку, Притчей во языцех Слыть в народе и в холодной Горнице томиться Под тулупом; никто близкий Не натопит хаты, Не подметет… Среди грязи Слоняйся, горбатый, Пока филин над стрехою В окно не завоет, А батрачка холодного Трупа не накроет Потрепанной овчиною, Ключа от коморы Из-за пояса не вынет… Такое-то горе С тем сотником приключилось. Не прошло и года, Как Настусенька пропала, А на огороде Не осталось и травинки, — Телята да свиньи Вытоптали… А барвинок Крещатый да синий, Потоптанный, возле тына Засыхает, вянет! А хозяин сам в тулупе, Опухший да пьяный, Мимо клуни ковыляет. А стога не крыты, И горницы не мазаны, Потолки не мыты, И челяди нету дома, И скот пропадает… Даже грязная батрачка И та помыкает Дряхлым паном. Так и надо: Не гони ребяток, Старый дурень! Мало прожил На прежний достаток Пьяный сотник. Еще лето Люди проводили, А к осени на улице Сотника убили! Или помер, возвращаясь Из шинка? Не стали Разбирать, как было дело. Всю одежу взяли Люди добрые и славно Его схоронили На лужайке: крест поставить И то позабыли. Вспомнить горько: жил в достатке, Есть родня и дети, А вот крест ему поставить Некому на свете! Умер сотник, и хоромы Сгнили, покосились; Все пропало, все сгинуло. Только сохранились Тополя в пустынном поле; Стоят, как дивчата, Что из Оглава овечек Водили когда-то. [Кос-Арал, 1849]
«За солнцем облачко плывет…»
Перевод Н. Брауна
* * *
За солнцем облачко плывет, Краснеет, полы расстилает, Оно и солнце спать зовет В морскую синь — и прикрывает Розовою пеленою, Как ребенка к ночи. Любо глазу. Хоть часочек, Хоть один часочек Сердце словно отдыхает С богом в разговоре… А туман, как враг лукавый, Закрывает море И облачко розовое, И тьму за собою Он выводит, расстилает, И тьмою немою Обовьет твою он душу, И грустишь о свете — Ждешь его, как мать родную Ожидают дети. [Кос-Арал, 1849]
«Не стану я печалиться…»
Перевод М. Замаховской
* * *
Не стану я печалиться, Досаждая людям, Уйду куда глаза глядят, А там — будь что будет! Выйдет счастье, так женюся, А нет — утоплюся. Никому я не продамся, Внаймы не наймуся. Пошел куда глаза глядят… Счастье схоронилось, Люди добрые о воле И не говорили, А без слова в далекую Бросили неволю: Чтоб и не всходило это Зелье в нашем поле. [Кос-Арал, 1849]
«Зачем буду я жениться…»
Перевод Н. Брауна
* * *
Зачем буду я жениться, Зачем обручаться? Надо мной, женатым, будут Казаки смеяться. «Оженился, — они скажут, — Голодный да голый; Загубил он, неразумный, Молодую волю!» Да и правда. Что ж мне делать? Научите, люди. Может, к вам идти батрачить? Разве лучше будет? Нет, чужих волов не буду Пасти, загонять я, Ублажать не буду тещу Я в хозяйской хате. А буду я красоваться В голубом жупане На коне на черногривом Перед казаками. Найду себе чернобровку В степи при долине — Найду курган-могилушку Я на Украине. Казаки придут на свадьбу С друзьями моими. С ними пушки, самопалы, Кременницы с ними. Как понесут товарища В новую светлицу, Застрекочут самопалы, Грянут кременницы. В той светлице атаману Спать, беды не зная. Грянет пушка, завывая, Словно мать, рыдая, Закричит, запричитает О погибшем сыне, Разнесет далеко славу По всей Украине.