Вера Николавна смотрела на него настороженно, лишь кивнула едва заметно в ответ на приветствие.

— Боюсь, я пожаловал к вам с дурными вестями, — вздохнул Залесский.

— Напомните, когда это вы добрые вести приносили? — язвительно осведомился Георгий Алексеевич.

Проигнорировав злой сарказм, Сергей Андреевич продолжил:

— Вера Николавна, мне очень жаль, что именно мне приходится сообщать вам о том… Ваша горничная Катерина была убита вчера вечером у гостиницы Знаменская.

Вера тихо охнула, прикрыв рот ладошкой.

— Как же так? — смахнула она слезы, выступившие на глазах. — Я думала она с Амином, — перевела она взгляд на Бахметьева.

— Убийцу поймали, и он уже дал показания, — опустил ресницы Залесский.

Предстояло самое трудное, признать свою вину и принести извинения.

— Господи, да кому же Катюша могла насолить? — поднялась с дивана княгиня и неосознанным жестом схватилась за руку Бахметьева. Наблюдая, как переплелись пальцы графа и madame Одинцовой, Залесский с трудом сглотнул ком в горле.

— Убийцей оказался ваш бывший лакей, некто Григорий. Он также признался, что добавил яд в вино вашему супругу по наущению племянника князя Одинцова господина Караулова. Вера Николавна, я приношу вам свои извинения, — отвёл взгляд Сергей Андреевич.

— Полагаете, ваших извинений будет довольно? — вздёрнул бровь Бахметьев.

— Жорж, прошу тебя, — тихо одёрнула его Верочка. — Не надобно… Я принимаю ваши извинения, Сергей Андреевич, — повернулась она к Залескому. Но всё же надеюсь, что никогда более вас не увижу.

Залесский кивнул, признавая правоту её слов.

— Этот ваш Григорий истинный душегуб, — посмотрел он прямо в глаза Бахметьева. — Представляете, он и тюремного надзирателя порешил с целью наживы!

Уголки губ Георгия дрогнули в неком подобии улыбки:

— Что ж я рад, что вам удалось раскрыть дело, — многозначительно заметил он.

— За сим, позвольте откланяться, — наклонил голову Залесский.

— Сергей Андреевич, — остановила его Вера, — означает ли то, что все обвинения с меня сняты, и я могу покинуть Петербург?

— Безусловно, сударыня, с приставом по следственным делам я сам всё улажу, — откланялся жандарм.

Оставшись наедине с Георгием, Вера приникла к нему в поисках утешения. Радость от известия, что она отныне вне подозрений, затмила весть о смерти Катерины. И даже то, что истинный виновник гибели Одинцова установлен и вряд ли теперь избежит заслуженного наказания, нисколько не утешало.

— Ну, будет, будет, душа моя, — склонился к ней Георгий. — От судьбы не уйдёшь.

— Не надобно было отпускать её, — всхлипнула Верочка. — Глупенькая, куда же её за поручиком понесло? Жорж, я хочу уехать, — подняла она на него заплаканные глаза.

— Далеко? — нахмурился Бахметьев.

— В Покровское, думаю там Катю схоронить.

Георгий выпустил её из объятий и прошёлся по гостиной, запустив пальцы в густые кудри.

— Я не могу сейчас службу оставить, — повернулся он к ней.

— А я и не прошу тебя оставить службу, — поджала губы Вера, — но то, что я живу здесь с тобой в высшей степени скандально, тем более что срок траура ещё не истёк.

— Неужели тебя заботят такие мелочи?! — едва не взорвался Бахметьев.

— Это не мелочи, Жорж. Увы, с мнением общества приходится считаться.

— Ежели таково твоё желание, поезжай, — раздражённо отозвался Георгий Алексеевич.

Недовольные друг другом Вера и Георгий разошлись по разным комнатам. Madame Одинцова была подавлена, свалившимися на неё горькими вестями, а граф злился на её желание непременно соблюсти все условности.

Просидев до полудня в своей спальне, Вера решила всё же ехать в Покровское. Правда предстояло ещё справиться о том, как забрать тело Катерины с тем, чтобы похоронить её, как подобает. Понимая, что самой ей не под силу разрешить все возникшие затруднения, Вера, переступив через собственную гордость, отправилась к кабинету Бахметьева.

— Юра, могу я поговорить с тобой? — заглянула она к нему.

Георгий отложил книгу, что перелистывал, не вникая в содержание, и жестом указал ей на кресло.

— Я не знаю, что надобно делать, чтобы забрать… — сглотнула она ком в горле.

— Я сам всё решу, — отозвался Бахметьев. — Это всё? — поинтересовался он, намекая на свою занятость.

— Да, — поднялась Вера. — Не буду тебе мешать.

Разозлившись на него, madame Одинцова, вышла из комнаты, хлопнув дверью. Ей пришла в голову мысль, что, пользуясь своим присутствием в Петербурге, неплохо было бы нанести визит модистке, с тем, чтобы обновить гардероб, поскольку те платья, что любезно оставила ей мать Жоржа, учитывая её положение, были ей несколько тесноваты.