Она не стала посвящать Георгия в свои планы и уже на следующий день, пользуясь его отсутствием, отправилась по известному ей адресу, к той самой модистке, к услугам которой прибегала, будучи любовницей графа Бахметьева, ещё четыре года назад.

Почти два часа с неё снимали мерки и выбирали ткани для будущего гардероба. Верочка даже успела позабыть о своей бедной горничной, увлекшись истинно женским занятием. Ленты, кружева, шляпки, перчатки заполнили её мысли, оттеснив на задний план всё остальное. Однако стоило ей выйти из салона, и тотчас улыбка её погасла, совесть напомнила об участи бедной Катерины. Верочке даже сделалось неловко оттого, что она наслаждается жизнью, тогда, как бедная девушка погибла, по её, между прочим, пусть и косвенной вине. Глядя себе под ноги, madame Одинцова брела по Невскому. Столкнувшись с какой-то дамой, Вера поспешила принести извинения, а подняв голову, умолкла на полуслове, ибо перед ней застыла madame Вершинина собственной персоной.

— Вот так встреча! — холодно улыбнулась Олеся Андревна. — А вы ничуть не изменились, — окинула она придирчивым взглядом бывшую гувернантку.

— Чего не скажешь о вас, — не сдержалась и съязвила в ответ Вера, позабыв о хороших манерах, до того неприятен ей был этот бесцеремонный осмотр.

Олесю холодный тон гувернантки нисколько не смутил.

— Нашли себе другого покровителя? — с завистью разглядывая отделанную соболем ротонду, поинтересовалась madame Вершинина.

— Нет. Мои пристрастия не меняются, — не удержалась от ответной ядовитой реплики Вера.

— Ваше сиятельство, — торопливо нагнал её Степан, — куда же вы?

Пока слуга грузил свёртки с покупками в экипаж, княгиня успела довольно далеко отойти. И не увидев её рядом, Стёпка запаниковал, предполагая, что барин с него шкуру снимет, коли с его женщиной, что-нибудь случится.

— Я, Стёпа, в книжную лавку зайти хотела, — отозвалась Вера.

Улыбнувшись напоследок совершенно обескураженной madame Вершининой, Верочка прошла к книжной лавке и скрылась за дверью.

— Ваше сиятельство? — пробормотала себе под нос Олеся. — Не может быть того! Он что же разума лишился? Нет, не могу поверить, чтобы Жорж на гувернантке женился, — рассуждая вслух, забралась она в сани.

— Куда прикажете, барыня? — поинтересовался возница.

— На Литейный, к Уваровым, — отозвалась Олеся, спеша поделится пикантной новостью с тёткой.

Княгиня Ольга Михайловна Уварова после трагической смерти супруга почти не выезжала, предпочитая проводить светский сезон в имении — и до Петербурга недалеко, и тихо, спокойно, без навязчивых визитёров. Но видимо, тихая размеренная жизнь всё же наскучила, и прошлой осенью она перебралась в дом на Литейном, намереваясь наверстать упущенное после трёх лет добровольного затворничества. Поговаривали, что у княгини имелась на то веская причина: а именно зачастивший с визитами к красивой вдовушке молодой граф Ланский.

Именно его застала в гостях у тётушки Олеся Андревна. Серж племянницу своей возлюбленной не жаловал, а потому поспешил откланяться, оставив дам наедине. Сей факт Ольгу Михайловну, вне всякого сомнения, огорчил, но она даже намёком не выказала родственнице своего недовольства подобным бесцеремонным вторжением. Велела накрыть стол к чаю и, расположившись в уютном кресле в малой гостиной, приготовилась слушать. Ведь неспроста же племянница пожаловала, стало быть, принесла новый ворох светских сплетен!

— Вы не представляете, ma tante (тётушка), кого я нынче на Невском встретила, — поднесла к губам тонкую фарфоровую чашку Олеся.

— Не томи, голубушка, — равнодушно обронила Ольга Михайловна.

— Бывшую гувернантку Аннет! — выпалила Олеся и замерла в ожидании реакции княгини Уваровой на свои слова.

— Которую из них? — скучающим тоном поинтересовалась княгиня.

— Любовницу Бахметьева, — язвительно улыбнулась Олеся, наблюдая, как удивлённо распахнулись небесно-голубые глаза тётки.

— Верочку? — переспросила княгиня.

— Её самую. Похоже, ей таки удалось невозможное, потому как слуга её сиятельством назвал, — потянулась к розетке с вареньем Олеся.

Княгиня в глубокой задумчивости поставила на стол чайную чашку. Она уже давно не держала зла на Жоржа, понимая, что сама навязалась ему, и разрыв между ними был неизбежен. Да и Верочку она не вспоминала — что было, то быльём поросло. К тому же новое увлечение вытравило из памяти горечь и сожаления о том, что не сбылось.

— Почему-то меня то не удивляет, — пожала плечиками Ольга. — Он и тогда был одержим ею.

Рука Олеси застыла над столом, так и не дотянувшись до розетки с вареньем. Слышать подобное из уст родственницы было в высшей степени неприятно. Получалось, что она, дочь генерала Епифанова, признанная красавица, не смогла увлечь графа Бахметьева, а какая-то серая мышь, гувернантка преуспела в том.

— Но это же скандал, — понизила голос до шёпота Олеся.

— Скандал, милочка, случился четыре года назад, когда ты променяла графа на поручика, — усмехнулась Ольга Михайловна, нисколько не щадя чувствительную натуру племянницы.