Вспомнилась просьба Ковтюха, привычная рабочая обстановка в корпусе, товарищи по работе...

– Я очень благодарен за доверие, товарищ командующий, - робко ответил я.
– Но мне совершенно незнакома авиация, соприкасался я с ней очень мало.

– Боитесь? А вы думаете, мне легко было в девятнадцатом принимать армию? В ней и пехота, и артиллерия, и кавалерия, и бронемашины, и авиация. А принимать все это надо было в бою с отборными войсками Кутепова, без какой бы то ни было предварительной стажировки. Но если партия нашла нужным, как же я мог отказаться?!

В моем воображении всплыло лицо юного командарма, каким оно представлялось мне в 1920 году, когда я мечтал служить под началом Уборевича. И внутренне я стал сдаваться: «Прощай, товарищ Ковтюх, прощайте, товарищи по работе...» Но тут же мелькнула другая мысль: «А зрение?» И я сказал:

– Я коммунист, товарищ командующий, и готов принять любое назначение. Но меня, видимо, не пропустят врачи. На последнем курсе академии я был забракован для службы в авиации и с тех лор уже не мечтал о летной профессии.

– Значит, все же мечтали? Это очень хорошо! А что у вас со зрением?

– Правый глаз- единица, а левый- ноль шесть десятых.

– Не так уж плохо! Такое зрение нисколько не помешает освоению специальности летнаба, а может быть, и летчика. К тому же этот небольшой физический недостаток вы компенсируете в авиации знанием общевойскового боя.

Уборевич улыбнулся и стал расхаживать по комнате.

– Вы читали книгу Дуэ «Господство в воздухе»?
– вдруг спросил он.

– К сожалению, нет, не читал.

– Напрасно. Обязательно прочтите. Дуэ и его последователи предлагают использовать авиацию главным образом для самостоятельных воздушных операций по военно-промышленным и административно-политическим центрам, по коммуникациям противника. Они рассматривают эти операции как единственное средство решения исхода войны. Это совершенно неправильно. Такая теория вредна и не может культивироваться в нашей армии. Мы не против использования части сил боевой авиации для действий по глубоким тылам противника, но главный наш принцип - применение авиации для непосредственной поддержки сухопутных войск на поле боя.

Иероним Петрович увлекся и высказал некоторые интересные для того времени мысли. Я слушал с большим вниманием. Командующий говорил о том, что авиация явится могущественным оружием в будущей войне. Она быстро прогрессирует технически, расширяет базу и формы своего применения. Необходима глубокая разработка способов взаимодействия ее со всеми родами войск. Правильное решение этой проблемы зависит прежде всего от ясного понимания задач авиации в будущей войне. При этом должно учитываться, что сухопутные войска будут вести наступательные действия на значительную глубину. Надо умело сочетать огонь артиллерии, действия танков и мощные сосредоточенные удары штурмовиков и бомбардировщиков, обеспечивающие взламывание обороны и поражение противника на всю оперативную глубину.

Уборевич подчеркнул, что тактика глубокого боя, пришедшего на смену «прогрызанию» обороны методом последовательного поражения боевых порядков противника, требует от командиров всех родов войск основательных знаний природы и методов ведения общевойскового боя и операции. А поскольку авиации отводится теперь чрезвычайно важная роль, ее надо досконально изучить. Знание авиации означает не только умение владеть материальной частью, но и использование техники с максимальной эффективностью в интересах сухопутных войск.

– Вот почему, Александр Александрович, необходимо направлять в авиацию командиров из сухопутных войск, закончил Иероним Петрович.
– Кто же, как не они, имеют опыт организации общевойскового боя? Согласны вы со мной?

– Согласен, товарищ командующий.

– Так, значит, переходим в авиацию?

Я от всей души пожал руку, протянутую командующим.

Через два дня меня вызвал командующий ВВС округа А. Я. Лапин. Это был сравнительно молодой, лет 35 - 36 командир, а на петлицах его кителя уже поблескивали три красных ромба, на груди - четыре ордена Красного Знамени.

– Приказом командующего вы назначены начальником штаба авиационной бригады в Смоленске, - объявил Лапин и представил меня присутствовавшим - командиру бригады В. А. Юнгмейстеру и военкому Тарутинскому.

– Когда же мне приступать к работе?
– поинтересовался я.

– А вот они сейчас заберут вас с собой в машину, рассмеялся Лапин.
– Приедете и приступите к работе.

– Но у меня нет знаний, нет опыта работы в авиации. Может быть, вы разрешите сначала подучиться, пройти краткосрочные курсы?